Британцы в общении используют много вежливых фраз, но если мужчина пишет возлюбленной, то хорошо бы добавить эмоционального всплеска, чего-то, что заложит основу для бурного секса…
Может, они вместе уже много лет, или он всего лишь друг. Чтобы развеять сомнения, я прочитал ее ответ:
Попробую узнать, есть ли у них свободные столики, и отпишусь.
В любом случае я принесу подарок. Думаю, он тебе понравится.
Не могу дождаться нашей встречи.
Целую,
Почему нет ни одной совместной фотографии, если они вместе?
Я открыл корзину и… бинго!
Десять снимков с парнем. В основном – селфи, и делала их Амелия. Если они в корзине, значит, она больше не хочет их видеть, но смелости удалить совсем не хватило. Возможно, они расстались недавно. Мне это на руку: я умею зализывать чужие раны, особенно раны женщины, страдающей из-за любви.
Пролистав архив на ноутбуке, я проверил историю браузера и обнаружил, что Амелия искала информацию про Грейс. Видимо, не только я любопытный… жаль, что нашла она Грейс не по той фамилии.
Довольный результатом, я закрыл ноутбук и повернулся.
На кровати я заметил книгу, она из семейной коллекции: «Кентерберийские рассказы». Я взял ее, полистал и случайно выронил закладку – старую фотографию мужчины и женщины. В чертах угадывалось сходство с гувернанткой, видимо, это ее родители. На обороте дата – 1997 год.
Из коридора донесся шум, и дверь за моей спиной открылась. Я замер, ожидая реакции хозяйки комнаты.
– Что вы здесь делаете? – возмутилась мисс Редигьери.
– Не смог сдержать любопытства, – сказал я, оборачиваясь.
Ее взгляд не предвещал ничего хорошего. Она, безусловно, удивлена и очень рассержена.
– Вы не можете просто так врываться в мою комнату.
Амелия сделала шаг вперед: кулаки сжались, а грудь ритмично вздымалась под хлопком униформы. Я наклонил голову в сторону, наблюдая за происходящим, и язвительно заметил:
– Формально эта комната принадлежит мне.
– Это вторжение в частную жизнь, – отшатнулась она, ничуть не забавляясь.
– Я должен был убедиться, что моя племянница находится в руках порядочного человека.
Мисс Редигьери смутило мое присутствие. Она прошла к центру комнаты – взгляд остановился на ноутбуке.
– Я не рылся в твоих вещах, – солгал я, пренебрегая бесполезными правилами приличия. – На самом деле я хотел познакомиться так, чтобы нас никто не видел. Думаю, ты заметила – здесь обо мне плохого мнения.
Я положил книгу на место и сел на край матраса.
– И почему же? – ее взгляд вернулся ко мне, выражение лица было по-прежнему хмурое, но глаза выдавали определенный интерес.
С мягкой улыбкой я поднял руки над головой и попытался исправить ситуацию.
– Это было не самое лучшее начало. Прошу извинить меня. Но я хочу, чтобы ты знала – я не такой, каким меня считают. Просто я не вписываюсь в привычные шаблоны, а это в окружении брата считается… неприличным.
– Почему вас волнует мое мнение?
– Потому что на данный момент ты единственный человек, на которого не давят предубеждения насчет меня. Ты не смотришь на меня как на человека, которого следует избегать, – я старался говорить искренне.
Амелия кивнула и села в кресло лицом ко мне, скрестив лодыжки и опираясь локтями о колени. Она продолжала изучать меня, будто что-то искала.
По сравнению с комнатами в западном крыле эта маленькая и почти пустая, поэтому мне не составило труда внимательно рассмотреть гувернантку. Нельзя сказать, что она потрясающе красива. Большие и выразительные глаза, ярко выраженные скулы, пухлые и манящие губы, нос настолько маленький, что кажется нарисованным на идеальном овале лица. Внешность неброская, не каждый обернется, чтобы посмотреть ей вслед, а вот обаяние по-своему привлекало. Амелия казалась искренней, но при этом скрывала некую тьму.
– Причину, почему вы пробрались в мою комнату, мы выяснили. Чего вы хотите от меня теперь?
– Как ты убедила моего брата отвезти Олив в Лутон?
Она скривила рот в полуулыбке.
– Думаю, он был пьян, когда я рассказывала о поездке. Разговор длился пять минут. Он только настоял, чтобы миссис Фуллер тоже поехала с нами.
Я хмыкнул.
– Итан никогда не теряет контроль и предпочитает избегать похмелья. Скорее всего, он тебя разыграл. Очень скоро ты поймешь, что он ничего не делает просто так.
– Это не имеет смысла, – мои слова ее озадачили.
Попытка заставить ее усомниться в моем брате удалась. Если она поверит, что имеет на него какое-то влияние, то решит, что особенная. А это нам ни к чему.
– Ты далеко от дома, – я сменил тему. – Скучаешь по семье?
– Я здесь всего на три месяца, – отрезала она, не добавляя подробностей.
– А как же твой парень? Он тебя отпустил и не ищет внимания?
Амелия встала и уперла руки в бока.
– Я очень устала, сэр. Если вы не возражаете, я бы хотела лечь спать.
– Джулиан, меня зовут Джулиан, и, между прочим, я не твой работодатель, не обращайся ко мне на «вы», – вставать с кровати я не собирался.
Ее миниатюрный силуэт в тонкой ткани униформы возбудил во мне непристойные мысли. Лиззи носит такую же одежду, но не производит подобного эффекта.
– Мне и так неловко, что вы здесь, к тому же ваш брат приказал не иметь с вами ничего общего. Я не хочу проблем. Мне нужна эта работа, Джулиан.
– Это останется тайной, – предложил я, вставая. – Безобидный маленький секрет.
– Вы просите меня солгать работодателю?
Я подошел ближе, и Амелия напряглась, с губ сорвался напряженный вздох, притягивая внимание к манящим изгибам.
– Нет, я предлагаю ничего не говорить об этой встрече, Амелия, – пробормотал я, отступая от нее на шаг. – Ради нас обоих.
Амелия опустила руки, посмотрела мне в глаза и с придыханием прошептала:
– Звучит как предупреждение.
Она меня привлекает, и, судя по всему, это взаимно.
– Так и есть, можешь не сомневаться.
Захотелось взять ее на руки, поцеловать, бросить на кровать и заняться непристойными вещами. Прикусить ее пухлые губы, попробовать их на вкус, просунуть руку под тунику, погладить грудь, услышать, как ее голос срывается от удовольствия, когда я раздвину ее стройные ноги и с силой войду. От желания обладать ею пересохло во рту. Возбуждение проникло в мозг, я почувствовал, как силы покидают меня, я задыхался, ее запах… все, чего я желал.
В испуге я отшатнулся. Что за внезапная реакция тела? Инстинктивная. Абсурдная.
– Скоро увидимся, – я поспешно направился к выходу.
В коридоре прислонился к стене и перевел дыхание.
Амелия опасна для меня, а значит, опасна и для Итана. Вот почему он был пьян. Нужно держать гувернантку подальше от брата, иначе все пойдет к черту.
Добравшись до своей комнаты, я позвонил Беатрикс.