Мы потеряли ее из виду, поэтому разделились, надеясь, что кому-то из нас повезет. Если нет, Миллеру придется позвонить отцу девочки. Думать о том, какой будет реакция мистера Бердвистла, не хотелось. Пока я бродила по узким улочкам Лутона, воображение рисовало апокалиптические сценарии, где Олив в опасности, а я не знаю, как ей помочь. Но этим ужасом все не закончилось, я видела, как сажусь в самолет до Милана и проклинаю себя за дурацкую идею поездки на ярмарку.
Внимание привлек маленький комок в углу, рядом с мусорным баком. Я узнала кроссовки Олив и замедлила шаг, осторожно приблизилась и услышала всхлипы.
Олив подняла голову: глаза были красные и полные слез. У меня защемило сердце. Она не самая отзывчивая девочка, но такая беззащитная. Сейчас ей нужен был тот, кто поможет понять, что произошло.
– Мне очень жаль, – я опустилась перед ней на колени.
– Ненавижу тебя, это ты виновата! – выкрикнула она что есть силы.
– Не все люди хорошие.
– И ты тоже, – буркнула она.
– Я надеялась, что ты сможешь здесь развлечься, – попыталась объяснить я.
– Неправда. Ты привела меня сюда, чтобы преподать урок.
Я протянула к ней руку, но Олив отшатнулась.
– Эти девочки причинили тебе боль, потому что завидуют.
– Они не знают, кто я.
– Это неважно, ты красивая, и ты понравилась мальчику. Когда они увидели, что вы общаетесь, то позавидовали, потому что хотели быть такими же смелыми, как ты, мечтали оказаться на твоем месте. Понимаешь, о чем я? В жизни много чего происходит из зависти.
– Когда отец узнает, что произошло, эти четыре дуры…
– Ты действительно считаешь, что ему стоит рассказать? – как бы между прочим спросила я.
Олив хитро посмотрела на меня: она догадалась, что у меня на уме.
– Ты тоже глупая, и он тебя уволит!
К нам подошли мистер Миллер и миссис Фуллер. Вместе с Олив мы все отправились к нашей машине, припаркованной у входа на ярмарку.
– Я поговорю с ним, – попыталась успокоить меня экономка, когда мы покинули Лутон.
– Я просила его довериться мне, – расстроенно пробормотала я.
– Он не доверяет даже собственной тени. В случившемся нет твоей вины, Амелия.
– Мистер Бердвистл посчитает иначе.
– К сожалению, он непростой человек, – признала миссис Фуллер.
Глава 12
Итан
Я смотрел на плачущую Олив. Ее настолько потрясла ситуация, что она с трудом объяснила, что произошло. Вернулась Олив разъяренная: поднялась в свою комнату, крикнула, чтобы ее оставили в покое, и захлопнула дверь.
Миссис Фуллер разволновалась, с трудом отвечала на мои вопросы, голос ее заметно дрожал. Миллер нашел предлог и сбежал.
Перед тем как пойти к дочери, я поругался с гувернанткой. Мисс Редигьери, заикаясь, попыталась рассказать, что случилось, и решила обвинить в бурной реакции Олив меня. Да как она смеет? Она ошибается. Она ничего не знает о нас.
– Продолжать плакать – не выход, – прошептал я Олив, пытаясь ее успокоить.
– Ты не понимаешь, – дочь уткнулась головой в подушку. – Они унизили меня.
– Ошибаешься. Они себя выставили на посмешище.
Насколько я понял, над Олив кто-то вздумал издеваться.
– Все смотрели на меня, – она заколотила ногами по матрасу.
Гвоздь ярости вонзился в мою грудь, было невыносимо осознавать, что Олив причинили боль. Не надо было отпускать ее в Лутон одну: если бы я был рядом, ничего бы не случилось.
– Думаю, люди наблюдали за грубиянками, а не за тобой.
Олив обернулась: лицо мокрое, глаза опухшие и красные. Ненавижу, когда она расстраивается.
– Амелия говорит, что они мне позавидовали. Ты тоже так считаешь?
– Вполне вероятно.
Никогда не умел утешать людей. Ради Олив я старался, потому что не мог иначе, но попытки успеха не приносили. В этом искусстве была хороша Грейс.
В дверь постучали. Олив забилась в истерике и швырнула подушку на пол. Я вздохнул, провел рукой по подбородку и пошел открывать.
– Пришел мистер Лэньон. Он хочет вас видеть, – сообщила экономка.
– Который? – я поднял бровь.
– Габриэль, сэр.
Я кивнул, посмотрел на Олив и обратился к миссис Фуллер:
– Скажи, что я скоро подойду.
– Если хотите, я останусь с молодой леди, – предложила она, отходя в сторону, чтобы пропустить меня.
– Удачи.
Кузен ждал в главном зале. Время пять, а солнце все еще грело, и в окнах переливался золотистый свет.
– Какими судьбами? – я пожал Габриэлю руку.
– Проходил мимо.
Я пригласил его сесть, и он устроился напротив меня в жаккардовом кресле.
– Невозможно случайно проезжать мимо Доунхилла, – заметил я.