— Извините, — смутился мужчина, — некурящий.
— Домой? — спросил Бережан.
— Домой…
— Извините, — подстраиваясь под вежливый тон незнакомца, начал Бережан, — у меня к вам разговор…
— Пожалуйста.
— Тут дело такое, деликатное… Организуем на заводе бригаду, а людей не хватает. Может, к нам завернете?
Мужчина с сочувствием посмотрел на Бережана. А тут как раз приблизились трое дружков, предлагая «маргарин и лезвия». Незнакомец перевел на них горестный взгляд и сказал:
— Нет, товарищ, учитель я… Вот эти меня ждут.
Бережан оглянулся.
— Дядя Вася!.. — испуганно шепнул друзьям Илюшка.
Торопливо пряча товар, Витька с Сашкой пыталась уйти, но Бережан проворно опередил их, крепко схватил за руки.
— Пусти! — рванулся Витька.
— В чем дело? — вырос перед ними милиционер. — Пройдемте!
— Нет, нет, они со мной, — успокоил его Бережан. — Пойдемте, ребята.
С мрачным молчанием выбирались они из вокзальной сутолоки.
— Итак, старые знакомые? — насмешливо глядя на синяк у Витьки под глазом, заговорил Бережан.
— Не заложили — и на том спасибо, — зло буркнул Витька.
— Весьма благодарны, — манерно кривляясь, добавил Саша.
В привокзальном сквере они присели на свободную скамейку.
— Где отец? — спросил Бережан у Сашки.
— Погиб.
— А у тебя?
— Не знаю, — равнодушно пожал плечами Витька. — Мать посылала на розыски, ответили, что пропал без вести…
— А мать?
— Сидит. — Витька, заметив, как удивленно вскинулись брови у Бережана, поспешно добавил. — За пачку маргарину.
— А твоя? — повернулся Бережан к Сашке.
— Умерла.
— М-да-а… Ну, вот что, хлопцы, хотите ко мне в бригаду?
У них давно был готов ответ на подобные предложения. Первым, словно боясь, что его перебьют, высказался Сашка:
— Не-э-эт, мы люди свободные, нам свобода дороже!
— А что такое свобода? — спокойно, слегка насмешливо поинтересовался Бережан.
Все трое молчали, зная, что их мнение расходится с мнением тех, кто пытался «прибрать их к рукам».
— Свобода — это когда человек может честно людям в глаза смотреть, — тихо ответил сам себе Бережан. Он закурил и, отвернувшись, некоторое время смотрел на бесконечный людской поток, плывший к вокзалу, затем обратно. Наконец негромко произнес. — У меня в бригаде не хватает людей… Не понравится — держать не буду. Пошли?..
Они нерешительно поднялись, еще ясно не сознавая, что начинают невольно подчиняться воле этого человека, не приказывающего, а делающего все как-то очень просто, спокойно и деловито. Ребятам казалось, что они давным-давно знакомы с ним и только на короткое время расставались. Они поплелись за Бережаном, почему-то опустив головы, не глядя друг на друга…
Не гул станков запомнился им, когда впервые вошли в цех, не запахи нагретых масел и не визг железа. Запомнилась инструментальная. У ее широкого, как в ларьке, окна сидела девушка. Звали ее Вера.
— Вот мои, Вера, — сказал Бережан, когда они робко подошли к окну. — Покажи им тумбочки и выдай инструменты.
Вера со строгим любопытством оглядела ребят, остановила взгляд на Витьке, спросила:
— Фамилия?
— Юденков.
Девушка протянула ему ключ:
— Шестая тумбочка, сверла получишь завтра.
— Твоя?
— Мережко, — назвал свою фамилию Сашка.
— Третья тумбочка. Вот ключ. Недоукомплектовано зубилами. Получишь позже.
— Бочарову дан первую, — сказал Вере Бережан.
— Бочаров? Фронтовик вернулся? — Вера близоруко сощурила глаза, пытаясь лучше разглядеть Плюшку. И недоверчиво спросила. — Вы воевали?
— Бочаров — это мой отец.
Илюшка очень волновался, когда открывал тумбочку отца. Даже капельки пота выступили на лбу. Став на колени, вынимал из тумбочки ключи, зубила, достал темный от масел ошметок ветоши, которым отец когда-то вытирал руки. На ладонях остались следы…
А потом уже, стоя у гигантских сушильных печен, которые нужно было ремонтировать, Бережан говорил ребятам:
— Есть пословица: куй железо, пока горячо. А у нас, запомните, должно быть наоборот. Жди, пока железо остынет.
— А вы ведь, Василий Николаевич, и в горячую печь лазили, — заметила проходившая мимо Вера.
— Это когда же?
— Я недавно просматривала довоенные подшивки газет, и там написано, как вы и Андрей Иванович Бочаров, отец Ильи, обмотали лица, надели ватники, рукавицы и полезли. А Бочаров обгорел даже…