— Но он ничего не говорил про это, — сказала Грейс.
— Нет, конечно, нет.
— А действительно ли в Копенгагене конференция?
— Мы это можем легко выяснить. И думаю, что она будет. Вряд ли он это выдумал. Но решение поехать возникло в последнюю минуту. Интересно — почему? Ну ладно, ешь и пойдем.
Им везло и дальше — когда они шли из ресторана по узкой улочке, они наткнулись на спешащую куда-то медсестру. Видимо, Свен разрешил ей уйти домой, и она быстро шла в тяжелом твидовом пальто и потрепанной меховой шапке, почти целиком закрывавшей ее маленькое личико. Грейс заметила, какие красные у нее глаза. От слез или от ветра?
Что такого мог сказать ей Свен? Что не вернется обратно?
Как только они пришли домой, позвонил Питер Синклер. Он названивал каждые десять минут, сказал он. Где была Грейс?
— Мы ходили на ланч. — И ей показалось, что он вздохнул с облегчением.
— Вы ведете себя разумнее, чем моя жена. Она не может даже смотреть на еду. Я побоялся, что полиция утащила вас и учинила допрос.
— Нет, но они приходили сюда.
— И нашли что-то важное? В дневнике или еще где-то?
— Они не слишком им интересовались.
— Значит, они не разделяют вашу точку зрения на дневник?
— Нет, они предпочитают факты, а не фантазии.
Питер засмеялся.
— Да, вы знаете, Вилла любила дурачить людей.
— Да, но, в конце концов, ее одурачили. Не так ли?
Голос Питера стал серьезным.
— Нет смысла напоминать мне об этом, Грейс. Я звоню, чтобы узнать, выходите ли вы из дома. Я должен быть в офисе, но Кейт меня беспокоит. Она в ужасном состоянии, и это передается детям. Мне не хочется оставлять их с ней. Не могли бы вы увести их часа на два? И вам было бы веселее. Может, вы покинете свою мрачную квартиру?
Да, чтобы посольство могло неотступно следить за ней, подумала Грейс.
— Я не одна здесь, Питер. С Польсоном.
— А, тот парень. Вы, кстати, хорошо его знаете? Он не может быть тем Густавом? Не отвечайте. Он слушает. Но будьте осторожны, Грейс. Пожалуйста. И дети рады вас видеть. Они все время вспоминают вас. Погуляйте с ними. И сами отвлечетесь.
Питер явно был человеком, привыкшим отдавать приказы. Но искренне ли он говорит, что Георгия и Александр напуганы и несчастны?
Она пойдет и выяснит это сама.
— Хорошая идея, — сказал Польсон. — Я тебя туда подкину и часа через два заберу.
— Питер сказал, чтобы я была поосторожнее с тобой, я так мало тебя знаю.
Он подошел, склонился над ней, а потом поцеловал в лоб.
— Но ты ведь меня хорошо знаешь?
— Достаточно.
Грейс не успела понять, почему смутилась, когда дверь в квартире Синклеров открыла Эбба. Она повсюду!
Эбба заговорила взволнованным голосом:
— О, Грейс, все время пыталась до вас дозвониться. Вчера весь день и сегодня утром.
Когда я была в постели Польсона, подумала Грейс, и ее охватило теплое чувство.
— А зачем я вам понадобилась? — спросила Грейс.
Здесь с Эббой она чувствовала себя более раскованной, чем у нее в гостях.
— Я просто хотела сказать, как я взволнована и опечалена. И я не могла оставаться дома после визита полиции.
— А почему они приезжали к вам?
— Да они побывали у всех, кто знал Виллу. У Бейков тоже. Они испугали даже старую леди.
А, эта старая женщина с руками, как белые подушечки. Ну, ее никто не испугает. И Ульрику. Но Свен? Интересно, Эбба знает, что он удрал?
— Кто бы мог подумать, что Вилла совершит такой сумасшедший поступок?
— Никто, — бесстрастно ответила Грейс.
Любопытные светлые глаза блеснули.
— Вы не верите, что она покончила с собой?
— Из-за того, что беременна? Боже мой! Конечно, нет.
— Неужели вы думаете, что могли быть другие причины?
— Да, но не для самоубийства. Я вам объясняю, что она не тот человек. — Грейс выдержала взгляд Эббы. — И никто не заставил бы ее это сделать. Я объяснила это полиции и рада, что они побывали у вас. Я не думаю, что мех просто так валялся у вас на чердаке.
Эбба нахмурилась.
— Почему вы такая агрессивная, Грейс? Я ничего плохого Вилле не сделала.
Грейс вскинула подбородок.
— Сейчас я агрессивна со всеми. Вилла мертва, и я не могу в это поверить. Я больше зла, чем ошеломлена. Я не знаю причины ее смерти. Но я узнаю, я вам обещаю.
Она помолчала и потом, слегка пожав плечами, продолжала:
— Мне кажется, сейчас я часть Виллы. А может, я всегда была на нее больше похожа, чем сама думала. И это, мне кажется, к лучшему.