Зачем же ты меня на нее усадил? — промелькнуло в мозгу Джини.
Не глядя на Сида, она пробормотала:
— Я пока не научилась читать мысли. И потом, я ничего такого от тебя не ожидала…
— Какого «такого»? Я не набрасываюсь на женщин, как троглодит. К твоему сведению, период взаимных ласк мне порой даже более интересен, чем стадия чистой физиологии. Впрочем, о чем мы говорим! Чем болтать попусту, давай лучше сразу определимся с тем, где можно заниматься сексом, а где нет.
Джини подняла взгляд, но лишь на мгновение. Ей было очень неловко обсуждать подобные темы, а уж с Сидом особенно.
— Что тут определяться. Где все люди, там и мы…
Сид насмешливо прищурился.
— А где, по-твоему, все люди занимаются сексом?
— Где, где… В постели!
У Сида вырвался вздох досады.
— Так и знал… Хотя, должен заметить, от тебя мне слышать это странно. Мой отец упоминал, что вы с ним резвились в его кабинете прямо на ковре.
Джини вздрогнула.
Дьявол, чего только не сочинил обо мне Брюс Дженнингс! — промчалось в ее голове.
— Ну да ладно, — продолжил Сид. — Допускаю, что за минувшие три года твои привычки изменились. Поведай же мне, что тебе еще не нравится. Предпочитаю выяснить это до того, как мы окажемся в постели. — Он вдруг коротко рассмеялся. — Вот дьявол! Еще ни с кем у меня такого не было, ни с одной женщиной!
Джини побледнела.
— Тебе весело?
— Какое там… Считай, что это нервный смех.
В другое время Джини, наверное, сама бы посмеялась, но сейчас до боли прикусила губу. Ее сексуальное невежество вылезло наружу как шило из мешка, поставив в дурацкое положение. Вероятно, Сид всего лишь хотел немного поиграть с ней в то, что называется эротическими играми, а она повела себя как последняя идиотка…
Размышления Джини были прерваны мелодией сотового телефона. Чертыхнувшись сквозь зубы, Сид взял его и ответил.
Джини к разговору не прислушивалась, насторожилась лишь в конце, когда Сид хмуро произнес:
— Хорошо, папа, если ты настаиваешь, приеду. — Завершив беседу, он пробормотал: — Что за день выдался! — Он с минуту постоял, что-то обдумывая, потом повернулся к притихшей Джини. — Не знаю, что там стряслось, но отец срочно вызывает меня к себе, в город.
— Разве он живет не здесь рядом, на вилле Вайн-хаус? — сорвалось с языка Джини.
— Обычно да, но сейчас он находится в своей городской квартире. — Внезапно Сид прищурился. — Постой, а откуда ты знаешь, где живет мой отец?
Теперь настала очередь выругаться Джини, правда сделала она это про себя. Сид продолжал сверлить ее взглядом, но она молчала. Не выдавать же его секретаршу! Чего доброго, уволит бедняжку, ему это ничего не стоит.
— Не желаешь отвечать? — сухо произнес Сид. — Впрочем, что я спрашиваю! Ведь ты шпионка, тебе не привыкать добывать информацию.
— Ошибаешься… — хмуро начала было Джини.
Однако Сид прервал ее:
— Речь сейчас не об этом. Ситуация меняется: мне придется съездить к отцу, а ты останешься здесь и будешь ждать меня. Сейчас я покажу тебе свою спальню, можешь устроиться на ночь там, потому что сам я вернусь, скорее всего, утром. А днем мы вылетим во Флориду. Поняла?
Джини молча кивнула. Тогда Сид шагнул к ней, взял за подбородок и посмотрел в глаза.
— И попробуй только улизнуть! Если, вернувшись, я не застану тебя здесь, Кончите не поздоровится!
Это Джини понимала и без дополнительных разъяснений.
— Послушай, — вдруг произнесла она, озаренная неожиданно пришедшей в голову мыслью, — если ты все равно будешь завтра в городе, то почему бы тебе не выполнить свою часть нашего соглашения и не заглянуть в полицию? Уверена, ты с легкостью убедишь следователя в том, что к делу об угоне автомобиля Кончита непричастна. А уж после этого… полетим во Флориду.
Когда Джини закончила говорить, ей показалось, что во взгляде Сида промелькнуло какое-то странное выражение, но значение его в тот момент осталось для нее загадкой.
— Хорошо, — отрывисто произнес Сид, — постараюсь.
Она не улизнула из виллы Коузи-лодж, дождалась Сида. Правда, вернулся он не утром, а после полудня и был задумчив. Сказал, что дело Кончиты улажено. Позже они вылетели во Флориду, на виллу, находящуюся в окрестностях Уэст-Палм-Бич.
Там Джини все-таки призналась Сиду, что он ошибается на ее счет, что у нее отсутствует постельный опыт и, более того, она до сих пор ни разу не была близка с мужчиной.
Произошло это после ужина, а вернее, вместо такового, потому что оба, взбудораженные предвкушением грядущей ночи, утратили аппетит.
Когда Сид раздевал ее в спальне, Джини произнесла с нотками отчаяния в голосе:
— Ты заблуждаешься на мой счет, я совсем не та, кто тебе нужен. Лучше отпусти меня домой!
— Что значит — не та? — спросил Сид, покрывая поцелуями ее горло и одновременно расстегивая пуговицу и молнию на тех же шортах, в которых она приехала к нему вчера — другой одежды, кроме халатика, у нее с собой не было.
— Ты сказал, что хочешь иметь опытную любовницу, а я… ничего не умею.
— Вот как? Очень интересно… — пробормотал Сид, принимаясь стаскивать с нее шорты.
— Сид! — воскликнула она, впившись пальцами в его плечи. — Ты меня не слушаешь! Я… девственница.
Он хрипловато рассмеялся.
— Блеск! Если бы ты знала, как меня распаляет твоя ложь!
— Но это правда! — воскликнула Джини.
Он взглянул в ее карие, но сейчас почти черные из-за расширившихся зрачков глаза.
— А вот сейчас и проверим! Девственница… С такой-то внешностью! Мой отец сказал…
Джини застонала. Снова отец! Нет, убеждать Сида бесполезно. Что ж, пусть проверит…
Смирившись с неизбежным, Джини позволила полностью раздеть себя и вскоре оказалась с Сидом в постели. Потом потекли тягучие, наполненные интимными и одновременно очень откровенными ласками минуты блаженства. Всецело отдавшись им, Джини даже забыла о произошедшем только что разговоре. Ее пожирала страсть, она вся пылала, видела и чувствовала только Сида, все остальное словно перестало существовать. И потом, разве не об этом она всегда мечтала? Ей не нужен никакой другой любовник, кроме Сида. Пусть он станет ее первым мужчиной. И последним.
— Как долго я этого ждал, — сдавленно произнес он, накрывая ее своим сильным стройным телом.
И сердце Джини замерло от счастья.
— Это должно было произойти еще три года назад, — добавил Сид. — Но сейчас я не хочу ни о чем таком думать…
Джини могла бы сказать о себе то же самое.
— Хочу, чтобы ты пылала в моих объятиях…
— Ты уже этого добился, — прерывисто прошептала она.
У Сида вырвался похожий на скрежет смешок.
— Что ты, я только начинаю!
Он крепко обнял Джини… но в следующую минуту неожиданно отстранился, тихо выругался и встал.
Джини с удивлением наблюдала, как он в полумраке ищет что-то в ящичке тумбочки. Потом он сердито захлопнул дверцу, немного подумал и повернулся к Джини.
— Ты как, в порядке?
Она не совсем поняла, что он имеет в виду — от силы снедавшего ее желания у нее мутился рассудок, — но кивнула.
— Да, все хорошо.
В ту же секунду Сид вернулся к ней.
— Ох какая ты молодчина!
Его сотрясала дрожь нетерпения. Впрочем, с Джини происходило то же самое. Они слились в поцелуе…
Затем случилось то, чего Джини и ждала, и боялась. Сид властно налег на нее, и она вскрикнула от боли. Сид замер, изумленно глядя не нее сверху вниз.
— Дьявол меня побери! — слетело с его губ. — Значит, это правда?
Было видно, что он потрясен. Теперь не осталось сомнений: Джини не лгала.
— Ох, только не останавливайся! — простонала она. — Я… хочу тебя…
— А я — тебя, — донеслось в ответ. — Боюсь, что не смогу остановиться, даже если очень постараюсь!
Вновь заключив Джини в объятия — на этот раз с удивительной нежностью, — Сид осторожно вошел в нее. Она застонала, но боль быстро прошла и началось наслаждение…
Жаль, что все так быстро и безобразно кончилось, с горечью думала Джини, прислушиваясь к звукам, проникавшим в беседку сквозь шум бьющего по листве плюща дождя.