— А-аа, тогда понятно, — протянул Журавлев и задал следующий вопрос: — Какова давность смерти?
— Судебный медик говорит, что не более четырех часов назад. Осмотр мы начали в три, значит, где-то в одиннадцать вечера. Ну, от силы в десять…
— Причина смерти?
— Ножевые.
— Нож обнаружен?
— Нет.
— Случаем не задохнулась?
— Нет, целлофановый пакет был накинут на голову свободно, под ним можно было дышать.
— А почему надели этот пакет? Хотели, чтобы она кого-то не опознала?
— Я тоже об этом подумал. Если пришли с намерением убить, чего проще зарезать жертву ножом, не водружая на ее голову мешок. Непонятно…
— Какие-нибудь следы изъяты?
— Особо нет. Изъяли целлофановый пакет, там могут остаться следы пальцев, если, конечно, преступник или преступники работали без перчаток. Нашли несколько отпечатков на сейфах, но принадлежат ли они преступникам, неизвестно. Поэтому у всех, кто был вхож в этот магазин, будем снимать дактилоскопию, чтобы исключить их из списка подозреваемых. У потерпевшей и у Серегина дактилоскопические карты уже сняли на месте, осталось человек десять, сегодня с них тоже заберем «пальчики».
— А следы обуви?
— Ничего нет. Вызвали кинолога, но собака, понюхав полы, фыркнула и не стала дальше работать. Только тогда мы заметили, что полы посыпаны перцем.
— Как вскрыты сейфы?
— Их сейфами-то называть трудно, — усмехнулся Макаров, указав на свой шкаф. — Такие же металлические ящики. Маленький сейф открыли ключом, а большой чем-то отжали, орудие преступления мы на месте не обнаружили.
— Не густо, — разочарованно протянул Журавлев. — Какие-то отморозки, уважающий себя преступник женщину бы не тронул — связал и оставил бы живой.
— Или наркоши какие, — добавил Макаров и уверенно отметил: — Что ж, будем вычислять, думаю, не составит большого труда.
— Ладно, спасибо за сведения, пойду ориентировать своих, — бросил Журавлев на ходу, направляясь к выходу. — Может быть, просочится какая-никакая информация.
Вечером жена встретила его встревоженным взглядом:
— Костя, что-нибудь прояснилось?
— Нет, Кристина, пока абсолютно неочевидное преступление. Ребята работают, не теряют надежды, что поймают преступника или преступников.
— А их было несколько человек?
— Неизвестно Кристина, ничего неизвестно. Как Полина?
— Убивается, конечно. Я после работы заходила к ним — удручающая обстановка. Как смогла, попыталась утешить ее, но разве при таком горе утешишь?
— Похороны когда?
— Послезавтра. Директор базы поможет с деньгами и предоставит машину. Ты пойдешь со мной?
— Послезавтра? — призадумался Журавлев. — Пойду. С утра отпрошусь у руководства.
Утром Журавлев был у «тяжей». Встретил его тот же Макаров.
— Сеня, какие-нибудь наметки по делу появились? — спросил он у опера.
— Ничего пока нет, — разочарованно помотал головой сыщик. — Вчера откатали «пальчики» десятерым, в том числе и у руководства — ни одни не совпадают со следами пальцев на сейфах.
— Значит, можно полагать, что пальчики на сейфе оставил преступник, — допустил Журавлев и поинтересовался: — А в целлофановом пакете?
— Там размазанные следы. Все обнаруженные пальчики мы отдали в ИЦ (информационный центр, где накапливаются дактилоскопические карты всех подучетных элементов), результатов пока нет.
— Сеня, а сколько грузчиков работают на складе?
— Двадцать три.
— Надо бы их всех проверить по пальцам.
— Мы этим как раз и занимаемся. Завтра с утра всех вызвали, чтобы снять дактилоскопию.
— Спасибо, Семен, работайте, — поблагодарил Журавлев сыщика и, прежде чем расстаться, отметил: — Вы не уповайте лишь на эти «пальчики», которые, может быть, оставлены вовсе и не преступниками.
— Мы особо и не надеемся на них, — ответил оперативник. — Сразу работаем по нескольким версиям, озадачили свою агентуру, привлекли участковых, подключили общественность. Если это совершили местные отморозки, информация должна где-то проскользнуть.
На похоронах Большаковой народу было много, пришли бывшие коллеги, соратники по партийной работе, подруги. Четырехкомнатная квартира была переполнена до отказа. Постояв возле гроба, Журавлев шепотом спросил жену:
— Покажи мне, где племянник Василий.