– Ну, чо вылупился, сопляк! – буркнул Зуб. – Закидывай мясцо в тележку и поехали!
Хочу я идти с орками в их Стронгхолд или нет – меня не спросили.
***
Толкать нагруженную доверху тачку по неровным тропинкам – дело нелёгкое. Пот лился с меня водопадом, а орки и не думали помочь.
Шесть дней мы двигались на юг. Руки быстро загрубели, покрылись жёсткими мозолями.
Хорошо хоть в качестве приманки меня больше не использовали.
Меж собой орки говорили мало, меня же удостаивали лишь грубыми репликами типа 'пошевеливайся, сопляк!' или 'Смотри не скончайся до Гадюшника, бледнопузый! Не хотелось бы толкать телегу самим.'
Во время коротких привалов они развлекались игрой в кости на щелбаны. Не раз предлагали поиграть и мне. Но я вежливо отказывался – череп мне ещё дорог.
Дни пролетали однообразно и очень быстро. Каждый вечер я падал на траву и тут же засыпал. За то, что я могу убежать, орки не волновались. После дневных переходов я просто физически не мог далеко уйти. Да и желания такого не возникало. Какой в этом прок? В обществе этих двоих я всё же в относительной безопасности. Тем более мы идём в Стронгхолд, где я, возможно, встречу Агырра. Если тролль живой, то рано или поздно там появится, ведь он туда собирался. А если повезёт, Агырр будет там не один. В любом случае он должен хоть что-нибудь знать о судьбе друзей.
Эти мысли поднимали мой боевой дух.
И ещё утешало, что с каждым днём тачка становилась всё легче – Зуб и Зябба были чертовски прожорливыми. Я тоже старался не отставать.
***
Местность постепенно менялась. Лес редел, уступая кустарнику. Вскоре в просвете между листьями открылся вид на далёкие снежные вершины, напоминающие зубья гигантской пилы.
Стронгхолд располагается в предгорьях, хребта, который орки называют Драконий горб. Дня через три мы будем там…
За весь путь, я ни на секунду не переставал думать, как избавиться от новоявленных хозяев, а точнее от их эксплуатации.
На седьмой день в голову пришла отличная мысль…
И как я не додумался до этого раньше?!
Дождавшись пока орки уснут, я тихонько поднялся и прислушался. Они уже храпели во всю мощь.
Ночь выдалась безоблачная, луна ярко освещала лужайку, на которой устроили привал.
Я раскрыл рюкзак, все эти дни служивший верной, хоть и жёсткой подушкой. Достал фотоаппарат. Интересно, аккумулятор не сел? Если сел, то план не удастся.
Как опытный фотограф, я обходил спящих, выбирая наилучший ракурс.
Вдруг, под ногой предательски хрустнула ветка. Я аж подскочил от неожиданности, испуганно покосился на орков. Те дрыхли, как ни в чём не бывало, мощный храп заглушал ночные шорохи. Рядом стадо слонов пробежит – не проснутся! И как они до сих пор живы в этом жестоком мире?
Зелёных не разбудила даже фотовспышка.
Спрятав заветные снимки, я спокойно уснул. Утром, когда я проснулся, орки, как обычно, ещё давили ухо. Я посмотрел на плод своих ночных стараний, на всякий случай сфотографировал зелёных ещё раз. Надо признать, ребята оказались не очень-то фотогеничными.
Теперь можно спокойно прилечь и ещё отдохнуть.
Примерно через час проснулся Зуб и пинком разбудил друга. Потом он увидел, что я преспокойно валяюсь на травке, хотя должен собирать хворост для костра. Зуб уже занёс ногу, но я резко откатился в бок, уворачиваясь от тяжёлого сапога.
– Ловок ты, сопляк, – пробурчал орк, угрожающе надвигаясь. – А ну быстро за дровами!
– Сегодня сам сходишь, – невозмутимо парировал я.
На лице Зуба застыло недоумение. Зябба, тем временем, кряхтя, поднялся, протёр глаза.
– Ты чего это удумал, бледнопузый? Бунтовать решил?! За работу!
– Достаточно я на вас уже поработал! Конечно, вы сильней меня…
Зуб при этих словах насмешливо фыркнул. Но я спокойно продолжил:
– Только и на вас управа найдётся. Я всю ночь молился своим Богам, и они не оставили меня! – последнее предложение я произнёс со всей торжественностью, на какую был способен. Я вошёл в роль, заговорил громко и уверенно:
– Ночью приходил волшебник, посланец Богов!
– Это какой ещё такой волшебник?! – перебил Зябба. Я на минуту призадумался:
– Он назвался Гарри Поттером.
– Никогда не слыхал, – буркнул Зуб.
– Он сказал, что присмотрит за мной и не даст в обиду! А на всякий случай, чтобы вы не хамели, дал мне вот это! – Я показал зелёным фотографии.
– Ну и кто эти уроды?! – вопросил Зябба.
Тут меня пробрал холодный пот. Что если орки никогда не смотрелись в зеркало?! Да они, поди, и слова такого не знают! Ну хотя бы в речке своё отражение они должны были видеть! И тут Зуб присмотревшись получше сказал:
– Эй, Зябба, вот этот мордоворот очень уж на тебя похож! Даже кость в носу такая же!
– А этот страшок – вылитый ты, – откликнулся Зябба. – Только ты чуть поуродливей!
Зуб сжал громадные кулаки. Я уж думал быть драке. Но орки расхохотались, указывая на снимки. Отсмеявшись, они вспомнили обо мне:
– И что ты сделаешь нам этими картинками?
Вот тут-то и надо блефовать как можно более убедительно. Я собрался с духом и очень серьёзно и уверено заговорил:
– На этих картинах запечатлены астральные отображения ваших душ!
Я старался говорить витиевато, непонятно, и в то же время внушительно, осторожно подбирая каждое слово. Языкастый Васян наверняка бы придумал в этой ситуации что-нибудь поинтересней. Но и я не зря читал в детстве фэнтези:
– Если порвать изображения, тонкая линия, связывающая ваши души с телами оборвется, и вы умрёте в муках!
Я сделал вид, будто собираюсь порвать фотографию.
– Стой, стой! – в один голос завизжали орки.
Неужто сработало?!
Зябба осторожно двинулся ко мне.
– Отдай мне это, соп… – орк осёкся.
– Пётр Вадимович! – с вызовом сказал я, убирая фотографии в карман. Потом смягчился. – Ладно, просто Пётр. Изображения пока побудут у меня, а вам ребята надо ещё хворост для костра собрать…
***
В этот день я уснул пораньше, едва стемнело. Точнее сделал вид что уснул – было очень интересно подсмотреть, как поведут себя орки. Кажется, вздор про нити, связывающие снимки с астральными душами, произвёл на них сильное впечатление. Но я всё же боялся, что когда засну, они могут врезать мне по голове чем-нибудь тяжёлым и забрать фотки. Или попросту скрутят меня. Чёрт! Надо было сказать, что если они прикоснутся к картинкам, то помрут на месте. К сожалению, хорошая мысля всегда приходит опосля.
Тем временем, зелёные сели у костра поужинать. Я наблюдал вполглаза, усердно притворяясь спящим.
Прожевав шмат кабаньего сала, Зуб кинул на меня косой взгляд и тихо спросил у Зяббы:
– Ты когда-нибудь встречал в наших краях волшебников?
– Что-то не припомню.
– Вот и я не припомню. А не нажучивает ли нас сопляк?
– Старый Хрёд прошлой зимой говорил, что видал какого-то сумасшедшего чудодея. Тот ему молнией курдюк чуть не подпалил! Хрёд еле ноги унёс, и с тех пор на охоту не ходит.
– Ну, Хрёд-то точно брешит. Он от работы бегает, как кошак от собаки. А тут лишний повод.
Зябба наморщил лоб и заявил:
– Нет, братан, волшебники здесь встречаются. Вон к Пришибленному какой-то кудесник частенько в гости захаживает. Да и картинки эти откуда взялись? Не мог же сопляк их нарисовать.
– Почему это не мог? Бледнопузые и не на такое способны. Помнишь, как-то поймали мазилу из Атрема. Он ещё назвался как-то по мудрёному. Живописец что ль? Да, точно – Рафаэль, первый ларецианский живописец. Слово-то какое… хе-хе!
– А… это тот дурень, который орков хотел с натуры рисовать.
– Да. Я как щас помню, что он ляпнул: хочу, мол, запечатлеть на холсте бесстрашных зеленокожих воинов в естественной среде обитания. Чего это он имел в виду – хрен его знает, но, дело в том, что он таких картинок с десяток накалякать успел, пока мы не проголодались.