Случай помог христианству одержать полную победу над язычеством. В 380 году императора Феодосия сразила тяжелая болезнь. В последней надежде он принял крещение от епископа Асхолия. И чудо случилось: болезнь ушла, а император отныне стал самым ревностным христианином. В 384–385 годах он издал ряд указов, запрещающих службу языческим богам и предписывающих уничтожать языческие храмы. Эдикт 391 года запрещал поклонение языческим богам не только в храмах, но и в частных домах.
Храм Весты был закрыт одним из последних — в 394 году, в этом же году в последний раз в античной истории состоялись Олимпийские игры. Священные огни самых значимых символов античности погасли одновременно.
Храм Весты (тот, что реставрировал Семптимий Север после пожара 191 года) найден и раскопан археологами в Новейшее время. Среди находок выделяется целая коллекция статуй Великих весталок. Изображений самой Весты в храме не было; ее символизировал всегда горевший священный огонь.
«Многие из этих статуй и постаментов были свалены в кучу на западной стороне двора, вероятно для того, чтобы превратить их в известь. Самые красивые из статуй были перевезены в Музей Терм, другие остались вместе с основаниями, но они расположены случайным образом, поскольку неизвестно, как они стояли раньше. К тому же статуи не соответствуют постаментам. Все надписи относятся к последней фазе сооружения, т. е. к эпохе Семптимия Севера и последующим. Это статуи весталок Нумизии Максимиллы (201 г. н. э.), Теренции Флаволы (три статуи, датируемые 209, 213, 215 гг.), Кампии Северины (240 г.), Флавии Мамилии (242 г.), Флавии Публиции (две статуи, 247 и 257 гг.), Коэлии Клавдианы (286 г.), Теренции Руфиллы (две статуи, 300 и 301 гг.) и Коэлии Конкордии (380 г.). Некоторые из них (статуи Кампии Северины, Флавии Мамилии, Теренции Руфиллы и Коэлии Конкордии) не выставлены в атриуме. Кроме того, нельзя не упомянуть про один постамент, датированный 364 г. н. э. и находящейся в южной части двора возле лестницы, которая выводит на Via Nova (Новую дорогу): имя весталки стерто, но можно прочесть его первую букву, латинскую С. Возможно, эта весталка звалась Клавдией, и про нее писал христианский поэт конца IV в. Пруденций. Она покинула коллегию, чтобы стать христианкой, и ее имя, скорее всего, было стерто язычниками в знак позора» (Коарелли).
Туллия младшая
(? — около 492 года до нашей эры)
Туллия была дочерью римского царя Сервия Туллия (578–534 годы до н. э.). История ее жизни ужасна, трагична, но весьма характерна для римских женщин, которые находились на расстоянии одной ступеньки от самой высокой власти. В императорскую эпоху последнюю ступеньку будут преодолевать ее соплеменницы, шагая по неостывшим трупам близких людей. Позже это будет в порядке вещей. Но во времена царского Рима поступок Туллии, к счастью, казался римлянам ужасно диким.
Отец Туллии Младшей не принадлежал к царскому роду и пришел к власти случайно, если опустить некоторые фантастические подробности, передаваемые античными авторами. Впрочем, они довольно интересны…
Мать будущего римского царя, Окрисия, жила в Корникуле и приходилась женой первому в городе человеку. Она была беременной, когда римляне захватили город и убили мужа, но далее судьба оказалась благосклонной к пленнице. «Она была опознана среди прочих пленниц, за исключительную знатность свою избавлена римской царицей от рабства и родила ребенка в доме Тарквиния Древнего» (Ливии).
Овидий предлагает более необычную версию зачатия Сервия Туллия:
Таинственное свечение вокруг чела в христианские времена будет возвещать о рождении святого, а Сервию Туллию предстояло стать и мучеником. Кстати, о необычном явлении упоминает и Флор: «ореол вокруг головы предвещал ему славу».
Как ни трудно поверить версии Овидия, но Сервий Туллий с детства отличался небывалыми способностями и талантами. «Юноша вырос с истинно царскими задатками, и, когда пришла пора Тарквинию подумать о зяте, никто из римских юношей ни в чем не сумел сравниться с Сервием Туллием; царь просватал за него свою дочь. Эта честь, чего бы ради ни была она оказана, не позволяет поверить, будто он родился от рабыни и в детстве сам был рабом» (Ливии).
Далее произошло то, что весьма часто происходило в царственных домах: непутевые сыновья Тарквиния посчитали, что отец правит слишком долго, и пора бы освободить для них трон. На 38-м году правления Тарквиний пал от рук наемных убийц. Но все старания молодых Тарквиниев оказались напрасными: царица Танаквиль сделала все, чтобы римским царем стал Сервий Туллий. Он к этому времени «был в величайшей чести не у одного царя, но и у отцов, и простого народа» (Ливии).
Правил Туллий весьма разумно, он ввел для римлян много полезных законов, укрепивших могущество государства. «Он также покорил сабинов, присоединил к Риму три холма — Квиринал, Виминал и Эсквилин, укрепил рвами городские стены» (Евтропий). И римляне любили царя, нисколько не волнуясь о его темном происхождении.
Видимо, Сервий Туллий чувствовал вину перед родом Тарквиниев за то, что невольно забрал у него власть, а потому пытался примириться с прежней династией. «Чтобы у Тарквиниевых сыновей не зародилась такая же ненависть к нему, как у сыновей Анка к Тарквинию, Сервий сочетает браком двух своих дочерей с царскими сыновьями Луцием и Аррунтом Тарквиниями. Но человеческими ухищрениями не переломил он судьбы: даже в собственном его доме завистливая жажда власти все пропитала неверностью и враждой» (Ливии).
Дочерей женил Туллий с большим умыслом, учитывая их характер. «У Сервия Туллия одна дочь была жестокого, а другая кроткого нрава; когда он увидел, что сыновья Тарквиния по своему нраву такие же, он для смягчения суровости одних противоположными характерами других выдал жестокую свою дочь за кроткого, а кроткую — за жестокого сына Тарквиния» (Виктор).
Благоразумие царя разбилось о властолюбие и жестокость дочери и зятя. Старания Сервия Туллия привели к самым страшным последствиям.
Обратим внимание к Ливию.
«Туллия-свирепая тяготилась тем, что не было в ее муже никакой страсти, никакой дерзости. Вся устремившись к другому Тарквинию, им восхищается она, называет настоящим мужчиной и порождением царской крови, презирает сестру за то, что та, получив настоящего мужа, не равна ему женской отвагой. Сродство душ способствует быстрому сближению — как водится, зло злу под стать, но зачинщицею всеобщей смуты становится женщина. Привыкнув к уединенным беседам с чужим мужем, она самою последнею бранью поносит своего супруга перед его братом, свою сестру перед ее супругом. Да лучше бы, твердит она, и ей быть вдовой, и ему безбрачным, чем связываться с неровней, чтобы увядать от чужого малодушия, — скоро, скоро у себя в доме увидела бы она ту царскую власть, что видит она сейчас у отца. Быстро заражает она юношу своим безрассудством. Освободив двумя кряду похоронами дома свои для нового супружества, Луций Тарквиний и Туллия-младшая сочетаются браком, скорее без запрещения, чем с одобрения Сервия».
Первый успех придал сил Туллии Младшей, и вместе с тем придавил ее обычные человеческие чувства и даже животные инстинкты — слишком близка была заветная мечта. Волчица испытала вкус крови, и он ей понравился. «С каждым днем, — пишет Ливии, — теперь сильнее опасность, нависшая над старостью Сервия, над его царской властью, потому, что от преступления к новому преступлению устремляется взор женщины и ни ночью ни днем не дает мужу покоя, чтобы не оказались напрасными прежние кощунственные убийства».