— Нет, я в норме, — она непроизвольно нахмурилась, оторвавшись от замысловатых рисунков на ровном полу. — Просто я… запуталась.
И это было связано не только с особенностью места, в котором она оказалась. Все казалось иным, даже ее собственное тело. Какая-то часть ее сознания понимала, что, провалявшись пять дней на больничной койке в бессознательном состоянии, она вряд ли смогла бы преодолеть это небольшое расстояние без усталости.
Мышцы не восстанавливаются так легко после долгой неподвижности, без боли и подготовки. Она знала об этом не понаслышке, когда несколько лет назад в результате несчастного случая попала в реанимацию больницы Фэрбенкса. Того самого несчастного случая, в котором погиб ее муж и маленькая дочь.
Дженна слишком хорошо помнила недели тяжелой реабилитации, которая помогла ей снова встать на ноги. Однако сейчас, очнувшись после того ужаса, что она пережила, ее ноги были весьма устойчивы и подвижны.
Абсолютно равнодушны к длительной неактивности.
Ее тело странным образом обновилось. Стало сильнее, но в то же время было словно чужим.
— Я ничего не понимаю, — пробормотала она, продолжая идти с Алекс вдоль длинного коридора.
— О, Джен, — Алекс нежно дотронулась до ее плеча. — Я знаю, в каком замешательстве ты, должно быть, сейчас находишься. Поверь, знаю. Хотела бы я, чтобы ничего из этого с тобой не случалось. Хотела бы, чтобы был способ избавить тебя от всего того, через что ты прошла.
Дженна медленно моргнула, отмечая глубину сожаления своей подруги. У нее было столько вопросов, но, когда они прошли дальше по лабиринту коридоров, из стеклянной комнаты впереди доносились смешанные звуки голосов. Она слышала глубокий раскатистый баритон Брока и более легкие и быстро произносимые слова с небольшим британским акцентом мужчины по имени Гидеон. Когда они с Алекс подошли к залу переговоров, там уже был тот, кого звали Лукан, а также Кейд и еще двое парней, чье присутствие только усилило мощную смертоносную ауру, которую, казалось, эти мужчины носили так же привычно, как и черную военную форму и хорошо укомплектованные оружием пояса.
— Это техническая лаборатория, — объяснила ей Алекс. — Все компьютерное оборудование, что ты видишь, это детище Гидеона. Кейд сказал, что он вроде как гений, когда дело касается технологий, да и не только.
Когда они остановились в проходе, Кейд посмотрел на Алекс сквозь стекло томительным взглядом. В его серых глазах сверкали искры, и Дженна должна была бы быть без сознания, чтобы не почувствовать этой энергии, которой Алекс обменивалась со своим мужчиной.
Дженна получила свою порцию взглядов от тех, кто находился в застекленной комнате: Лукан и Гидеон, а также два других огромных мужчины, которые были ей незнакомы. Один из них был суровым златоглазым блондином, чей взгляд казался таким же холодным и бесчувственным, как лезвие. Второй — мужчина с оливковой кожей и густой копной шоколадно-коричневых волос, подчеркивающих его глаза цвета топаза с длинными ресницами. Лишь досадное количество шрамов на левой щеке портили его безусловно идеальное лицо. В откровенных взглядах мужчин читалось любопытство и настороженность.
— Это Хантер и Рио, — сказала Алекс, указывая на грозного блондина и брюнета со шрамами соответственно. — Они тоже члены Ордена.
Дженна рассеянно кивнула, чувствуя себя выставленной напоказ, как это было в ее первый день в полицейском участке на Аляске: только что выпустившийся из академии новичок, да еще и женщина. Но сейчас это не было связано с половой дискриминацией или мужскими комплексами. Она достаточно повидала этого дерьма, работая в участке, чтобы понять, что дело в чем-то другом. В чем-то намного серьезном.
Здесь же у нее было ощущение, что самим своим присутствием она покушалась на священную землю. На уровне интуиции она поняла, что в этом месте, среди этих людей и пяти пар изучающих ее глаз, она была абсолютным аутсайдером.
Несмотря на всю доброту и заботу, что Брок проявил к ней в лазарете, даже он своим мрачным, притягательным взглядом, казалось, смотрел на нее оценивающе, словно не был уверен, нравится ли ему ее присутствие здесь.
Дженна не настаивала на этом. Ей пришлось смириться с энергетикой, что окружала ее в этой стеклянной лаборатории.
Она не вписывалась сюда. Это были не ее люди.
Нет, что-то в каждом из этих жестких, непроницаемых взглядах говорило ей о том, что они даже не ее вида. Они были чем-то другим… чем-то иным.
Но после всего, через что она прошла в той хижине на Аляске, после всего того, что она узнала о себе в лазарете, могла ли она с уверенностью сказать кем сама теперь является? Страх пробрал ее до самых костей.