Эш аккуратно сложил все фотографии и сунул пачку в карман пиджака. Теряясь в догадках, он вышел из библиотеки, оставив все оборудование в прежнем положении. Прикрыв за собой дверь, он на секунду замер и прислушался.
Откуда-то послышались голоса Приглушенные, больше похожие на шепот звуки.
— Кристина?! — громко позвал он. — Мисс Вебб?!
Тишина.
Одну за другой он открывал выходящие в холл двери. Но везде было пусто.
Эш поднялся по лестнице и пошел по коридору — теперь в противоположную от своей комнаты сторону. Остановившись возле спальни Кристины, он тихо постучал в дверь. Никакого ответа. Он позвал ее, но снова ответом была лишь тишина.
Он пошел дальше, намереваясь подняться по узкой лестнице, которая вела на верхний этаж. В прежние времена в комнатах наверху жили, вероятно, слуги, работавшие в Эдбруке, но теперь, насколько ему было известно, эти комнаты занимала тетушка Мариэллов. В отделанный простыми деревянными панелями коридор выходили несколько дверей. Эш постучал в каждую из них по очереди, но вновь никто не отозвался.
Совершенно сбитый с толку, не зная, что и думать, Эш некоторое время стоял неподвижно. Такое впечатление, что он остался совершенно один в Эдбруке, дом был пуст.
Когда он наконец спустился вниз, лицо его выражало непреклонную решимость. Мариэллы вновь играют с ним в свои глупые игры, стараются вывести его из равновесия, заставить нервничать, чтобы у него разыгралось воображение и он легче поддался… чему? Чего они добиваются? Какова их цель? Неужели они действительно верят в то, что снова смогут испугать его? Неужели надеются, что он в страхе перед необъяснимыми явлениями попросту сбежит из дома? Что станет посмешищем в глазах всех людей его профессии? Он мрачно улыбнулся. Нет, для этого потребуется нечто гораздо большее, чем игры и забавы этой семейки.
Он вдруг резко остановился и прислушался.
Снова голос, на этот раз один.
Кто-то напевает песенку.
Тот же однообразный мотивчик, который он уже слышал прежде, утром его мурлыкала Кристина.
Эш шагнул в холл, дошел до его центра и медленно повернулся кругом, пытаясь определить, откуда доносится звук.
Дверь, ведущая в подвал, была полуоткрыта. Голос слышался откуда-то снизу.
Он подошел к двери, и, хотя двигался он практически бесшумно, тихое пение прекратилось.
Он придвинулся к щели, замер и стал прислушиваться. Лицо обдало холодом. Ничего.
Эш открыл дверь пошире и принялся шарить рукой по стене в поисках выключателя, который, как он знал, должен быть где-то здесь, на верхней площадке лестницы, ведущей в подвал. Свет зажегся, но был еще более тусклым, чем везде, а тени стали еще чернее.
Он начал спускаться по стонущим под его тяжестью ступеням.
Наконец он оказался внизу, в просторном помещении с кирпичными стенами, вдоль одной из которых располагались погруженные в непроницаемую тьму ниши. С низких стропил свисали клочья паутины, пыль и паутина покрывали чехлы стоявшей здесь мебели и черепки разбитых скульптур, разбросанные по полу. Запах сырости и плесени, казалось, стал еще сильнее.
— Кристина, вы здесь? — он старался, чтобы голос, гулким эхом отдававшийся под сводами, не выдавал его волнения.
Ответом ему была лишь тишина.
— Если это еще одна ваша чертова выходка… — вновь заговорил он, с трудом сдерживая гнев.
В ничем не нарушаемом молчании ему слышалась насмешка.
Он поежился, чувствуя пронизывающий холод. Укрепленный на стропилах термометр показывал три градуса Цельсия. Тихий щелчок заставил его резко обернуться. Фотоаппарат отреагировал на его присутствие, и теперь внутри камеры переводился кадр. Дэвид пошел к нему, раздался еще один щелчок, и он быстро выключил камеру. Тут он заметил, что магнитофон, стоящий на одной из полок рядом с вибрационным детектором, тоже работает. Интересно, он заставил его включиться или это сделал кто-то другой, до него? Он нажал на кнопку обратной перемотки.
Он закурил, в ледяной атмосфере подвала глубокая затяжка доставила особенное удовольствие. Наконец пленка перемоталась до конца, и он нажал на пуск. Секунду или две из магнитофона доносилось только шипение, потом послышался звук шагов, и он напряженно замер. Звуки становились все громче — кто-то спускался по лестнице. Пауза. Эш не понял, испытал ли он облегчение или разочарование, услышав собственный голос: «Кристина, вы здесь, внизу?»