В то же время Биллу непередаваемо нравилось сопротивляться, чувствуя всю власть, исходящую от этого мужчины, который безумно заводил его, и вряд ли к этой секунде это осталось без внимания Томаса. Тот, опустив одну ладонь на его изящное лицо, повелительно сжал пальцы и заставил строптивого красавца посмотреть на него, после чего губы брюнета были настойчиво вовлечены в жаркий поцелуй, беспощадно захватывающий и резко посасывающий их. Однако Кауэр так просто не сдавался, продолжая мотать головой и даже кусаться в ответ, что еще больше дразнило Гроссмана, когда желание обладать телом своего пленника, казалось бы, практически достигло своей крайней точки.
– От меня не убежать, – прижимая Билла к себе и опаляя дыханием его кожу у виска, с нотками сладкого флирта проговорил полицай. – Какой же ты не законопослушный, – жарко шептал Том сквозь хитрую и удовлетворенную улыбку, опуская ладони на ягодицы Кауэра и сжимая их с гортанным рычанием. – А что такое закон? – спросил распаленный блюститель порядка, уже самолично и безоглядно его нарушающий, продолжая непрерывно ласкать и блуждать ладонями по телу плененного парня. – Отвечай, – сталкиваясь с взглядом карих накрашенных глаз, твердо и требовательно приказал полицейский, закусывая губу и запуская одну руку в мягкие волосы брюнета, тут же чуть сжимая их у корней, и, насильно запрокинув его голову чуть назад, мокро повел губами по подбородку ниже, к открытому кадыку.
– Ты.. – прикрыв глаза и обнажая белоснежные зубы в пошлой улыбке, ответил брюнет.
Мгновение, и Гроссман снова завладел желанным ртом красавца, влажно и властно сминая пухлые губы и прорываясь внутрь жаркой глубины, в которую ему удалось попасть лишь после короткого, но упрямого сопротивления, от чего эта победа казалась полицаю еще слаще и желаннее. Билл наконец начал ему отвечать, прекратив бороться с собой и лишать себя этого удовольствия, а то, что он до сих пор был закован в наручники, с одной стороны, распаляло его еще больше, но с другой – лишало приятной возможности прикасаться к мужчине в ответ.
– Освободи меня, – отстраняясь с громким чмоком, проговорил брюнет, но Том лишь коварно улыбнулся и снова припал к сладким, манящим губам, слегка покрасневшим от его напора и прикосновений.
Он пробрался ладонями под приятную ткань рубашки, все еще скрывающей от него желанное тело, которое уже давно не знало чужой ласки, ведь Билл был свободен и больше не обременен прежними отношениями, а иначе, чем бременем, их назвать парню никак не удавалось.
– Ты слишком опасен, – неизменным шепотом шутливо говорил Гроссман, переходя своими невероятными ласками на гладкую скулу, перебираясь к виску и снова ниже, на открытую шею, ведь Билл сразу же покорно запрокинул голову, позволяя полицейскому покрывать ее своими мокрыми, страстными поцелуями.
– Ах.. – забыв обо всем на свете, брюнет отдавался своим потрясающим ощущениям и удовольствию, которое ему дарил привлекательный мужчина, на коленях которого он по-прежнему бессовестно сидел.
Это неожиданное приключение безумно кружило голову, а в паху все неумолимо мучилось и томилось в своем тесном плену.
– Сопротивление бесполезно, – пылко выдохнул Гроссман, медленно приспуская куртку парня до локтей и тут же принимаясь расстегивать ряд пуговиц, держащий последнюю оборону на груди улыбнувшегося брюнета, с губ которого срывались тихие, соблазнительные стоны. – Мм.. какой, – крепко придерживая Билла, жарко говорил Том, неспешно и ненасытно целуя открытые ключицы своего пленника, от чего стоны все более уверенно и громко стали заполнять салон полицейской машины.
– Но я же должен.. попытаться.. – прикрыв глаза, тихо прошептал Кауэр, а его тело словно плавилось и дрожало в сильных мужских руках, которые творили с ним все эти невозможные вещи, приятно и нежно проводящие по позвоночнику и вызывающие легкие мурашки вслед за своими прикосновениями. А в то же время эти руки повелительно сжимали и надавливали, доставляя боль, смешанную с неукротимой страстью.
– Упрямец, – отвечая тем же шепотом, инспектор с улыбкой припал губами к нежной аппетитной горошинке соска, тут же с мычанием принимаясь ласкать ее влажными касаниями языка, и реакция на эти игривые действия не осталась в стороне.
– Аа.. Черт, освободи же меня! – от новой сладостной манипуляции брюнет тихо вскрикнул и запрокинул голову, мечтая запищать от щекочущих касаний усов к его коже, и едва не утратил равновесие, которое теперь было только под контролем внимательного полицейского. – Да..
– А если вот так? – с ухмылкой поинтересовался мужчина, одной рукой спускаясь к напряженному паху пленника и расстегивая ремень с ширинкой, от чего томящийся в плену одежды член обрел малую долю свободы. Хотя парень имел в виду несколько другое освобождение, за это он тоже был в какой-то степени благодарен.
Полицейский ему понравился сразу, в первый же миг, как только Билл увидел его статную фигуру в форме перед собой, но он все же сомневался, стоит ли ему позволять заходить дальше. Смущало брюнета, скорее, именно то, какое положение в обществе занимал этот человек, и необъяснимая боязнь к представителям власти добавляла только остроты его ощущениям. Однако долго думать ему не пришлось: уже в следующее мгновение его насильно приподняли за ягодицы, заставляя привстать и упереться коленями в сиденье. А Том, прижавшись щекой к обнаженному плоскому животу, медленно потянул его джинсы вниз вместе с бельем, оголяя для себя плененного красавца.
Тот томно простонал, едва не потеряв шаткое равновесие, и когда снова сел голыми ягодицами на бедра полицейского, уже сам подался вперед и уткнулся в шею мужчины, тут же принимаясь кусать и настойчиво целовать, бесстыдно облизывая ее и пробуя вкус, ведь иначе прикасаться к Тому Билл не имел возможности – только губами. В то же время Кауэр постарался приблизиться максимально близко к нему и опустился на его напряженный пах, ненавязчиво начиная трение через ткань полицейской формы, и чувствовать твердый, уже готовый к бою член Гроссмана возбужденному брюнету невообразимо нравилось, поскольку его распаляла сама ситуация, в которую он так случайно угодил.