— Разумеется, господин Пошка, — ответил дядюшка Титус. — Я как-то в Бразилии ел с ним суп из акулы. Щупленький такой, тихий господин, в рот не брал спиртного, вежливый и обходительный.
— Очевидно, он задумал вас похитить, — заметил Пошка. — Вы ведь выдающийся изобретатель.
— Хотел бы я изобрести способ выбраться отсюда, — сказал дядюшка Титус. — Конечно, будь в моем распоряжении часа три, я мог бы перетереть веревки о край каменных ступенек. Но вряд ли мошенник согласится ждать так долго.
— Значит, вы должны его как-то задержать! — воскликнула полная молодая женщина. И немного погодя добавила: — Давайте рассказывать ему интересные истории?
— Какие же истории, Якоба? — спросил дядюшка Титус.
— Истории о Генриетте и дядюшке Титусе, — с торжеством объявила Якоба. — Чтобы послушать про Генриетту и дядюшку Титуса, всякий отложит самую срочную заграничную поездку. Так ему захочется узнать все до конца. Тут как раз вернулся Пиль.
— Счастливо оставаться, не скучайте без нас, — посоветовал он. И, взявшись за веревку, поднял дядюшку Титуса, словно почтовую посылку, намереваясь навсегда покинуть башню Чудилы.
— Не волнуйтесь, Пиль, — крикнул ему вслед Пошка, — нам скучать не придется!
— Не придется? — с удивлением оглянулся Пиль. — А что вы собираетесь делать?
— Будем рассказывать истории, — отвечал Пошка. — А таких интересных историй, как наши, нет и не было на свете. Это даже малый ребенок знает.
— Вы меня заинтриговали! — воскликнул Пиль. — Валяйте рассказывайте.
— Очень надо! — высокомерно бросил Пошка. — Наши истории слишком хороши для ваших грязных ушей.
— Слишком хороши для моих ушей?! — Пиль бросил дядюшку Титуса на пол, вытащил револьвер и, наставив его на рабочего, повторил: — Слишком хороши для моих ушей, да?
— Вы, может, полагаете, что я подчинюсь насилию? — воскликнул Пошка. — Ну что же, вы несомненно правы. — И тут же принялся рассказывать историю
2
О БОРЕЕ
Зажав под мышкой несколько мотков проволоки, дядюшка Титус вышел из своей лаборатории и направился в сад. Там он поставил под развилистой старой вишней железный садовый стул, взобрался на него и стал натягивать проволоку между двумя толстыми сучьями — где чаще, где реже.
— Что это такое? — спросила из окна верхнего этажа Генриетта.
— Арфа, — пояснил дядюшка Титус.
Обмахнув сиденье носовым платком, он уселся на садовый стул, положил ногу на ногу, скрестил руки и закрыл глаза.
— А чего ты ждешь? — опять спросила Генриетта.
— Ветра, — ответил дядюшка.
— И я жду ветра, — сказала Генриетта. — Я мо́ю голову.
Тут налетел легкий северный ветерок, и дерево зашумело. Это были удивительные звуки, будто отдаленный нежный лепет.
— Ветер играет на арфе, — пояснил дядюшка Титус.
— Хорошо играет, — должна была признать Генриетта. — Только фантазии у него маловато. Заладил одно и то же.
Генриетта высунулась из окна, чтобы ветер просушил волосы, и в тот же миг раздалась чудесная музыка. Струны пели и бушевали. Они исполнили настоящую мелодию — хоть иди танцевать.
— Как это получается? — спросила Генриетта.
— Это северный ветер! — взволнованно крикнул снизу дядюшка Титус. — Я на своем веку много арф смастерил, но ничего подобного никогда не слышал.
В следующие дни в газете появились сообщения о невероятных событиях в северных районах. Там пронесся ураган, не предсказанный ни одним ученым. На Балтийском море он засыпал снегом экскурсионные пароходы с отпускниками, выкинул в Одер взрослого кита, а в Ро́стоке поменял крышу ратуши на крышу городского театра. По всем данным получалось, что ураган движется в направлении Шварцы. Он уже достиг районного центра Шварцвассера и остудил разлитый по тарелкам суп у жителей городка Шварценталя.
— Ему бы уже давно пора быть здесь, — заключил дядюшка Титус, — но я не слышу рева.
— Разве ураган ревет? — удивилась Генриетта.
— Громче тигра, — подтвердил дядюшка Титус.
— А ты когда-нибудь слышал, как он ревет? — спросила Генриетта.
— И не раз, — сказал дядюшка Титус. — В зверинце.
— Вот как! — подивилась Генриетта. — Так у них и ураган в зверинце?
— Да нет же, тигр, разумеется! — с досадой бросил дядюшка Титус.
Едва они разобрались в этом вопросе, окно с шумом распахнулось, и в комнату, больно стукнув дядюшку Титуса по темени, влетела пара серебряных туфель на каблучках-шпильках.
— Кто это кидается туфлями? — возмутился дядюшка.