– Эй, охуела что ль! – друган мой не на шутку струхнул. – Давай-ка, сплюнь и все такое… Я ж случайно, Лесь!
– Если я и тут буду ходить наэлектризованной, то я тебя прикончу. – Я чувствовала, как в моих глазах заискрило от молний. Даже веко подергивалось. Нет, ну надо же опять меня подставить? Мне еще пять лет тут учиться!
– Детка, приходи ко мне почаще, – раздался у меня над ухом приторно сладкий шепоток неизвестного чувака, который с мерзким смешком тут же удалился.
– Я бы тоже не отказалась, а то надоело актерствовать, – хихикнула старшекурсница рядом.
– Только не это, – совершенно не наигранно застонала я, понимая, что пришел очередной пиздец.
Пять лет в полной прострации и бесконечных смешках. Моя фамилия забылась даже преподавателями. Это вообще шок. Когда на доске прикрепляли результаты экзаменов и тестов, я абсолютно и бесповоротно значилась Орга́змовой. И что, блядь, совсем не лезло ни в какие ворота, я сама не вспоминала свою настоящую фамилию по паспорту!
Не скрою, на третьем курсе я научилась получать тот самый черепно-мозговой оргазм от того, что знали меня все. Все, ешкин дрын! Прямо – «жрец племени институтов». Никто не обижал. Никогда. Да и обидеть меня нельзя, как и игнорировать. Я ж неадекват. Старшекурсники постоянно трепали по моей и без того взлохмаченной башке, читая странные приговоры, а остальные норовили притереться к плечам, все с теми же мантрами. Только Сева Горин, сука, постоянно промахивался, и моя грудь то и дело оказывалась у него в ладонях.
– Лесь, давай уже встречаться, – подкатил ко мне «близорукий» Сева.
– Горин, ты ж… как бы мягче выразиться… гусар. Из твоих пассий можно делать полноценный батальон, – фыркнула я, но… хорош собой, сволочь. Блондинистый, с родинкой над губой. Гардемарин, одним словом.
– Может я тебя люблю, – ошарашил меня известный бабник.
– А если нет? – сама не знаю, зачем тогда об этом спросила. Разговор, наверное, хотела поддержать.
– Яйца ставлю, что да, – заверил Сева.
Несмотря на мои общительность и вроде неуродство, парня у меня не было. Ни разу. Штирлиц как-то сказал, что мой характер очень быстро делает меня «в доску своим парнем», а не «любимой девушкой». Очень обидно.
Так вот с Севой я начала встречаться. Первая «Love Story».
Продлились наши нелегкие отношения пять лет. Все пророчили свадьбу и долгую счастливую жизнь, но – увы! – не срослось. Или, наоборот, затянулось, что намека не осталось на шрам. В последний год мы вовсе стали просто родными людьми, а не любовниками. Честно признались друг другу, что чувств нет, но терять то, что нажили, оказалось страшно. Нездоровая привязанность.
Однако в итоге первой уехала я, когда Наташа и Штирлиц позвали в столицу – жить и работать.
После единственных долгих отношений желания заводить новые не возникало от слова «совсем». Поняла, что в совместной жизни мне отведена роль «обожаемого бро». Горин не раз обижался, когда в самые интимные моменты я спрашивала его мнение о расцветке новых штор, или какой вид стонов ему нравится: протяжный или отрывистый. Каждый день подкалывал меня тем, что талисманчик, то есть я, сломался. Оргазмы разобрали. На мое праведное: «Ты меня че, бревном назвал?» – он отвечал свое неизменное: «Ты субстанция, которая не загорается».
И тут мой Сева не соврал. Как себя ни натирала, какие бы манускрипты ни читала – оргазма нет. Точка. Просмотрела все порно-сайты и прочитала заумные и бредовые книги. Даже курсы брала по правильному поведению в постели и всему подобному… Но не получалось у нас того, чего ждала. Вернее, срабатывало, если я делала сама то, что ботанику когда-то прописала с правой рукой, но с уклоном в женскую физиологию. А вот с Гориным – облом. Как ни крути. Это и явилось началом конца наших отношений. Уверена.
Вот же парадокс! Столько времени слыть куклой Вуду всех любителей плотских утех и оказаться самой без «сладкого». Сглазили меня. Как пить дать, сглазили! Прокляли, ироды!
Где это видано – сапожник без сапог!
С университетом закончилось и мое беззаботное, веселое время.
Всякое бывало, и дерьма хватало. Все, как у многих.
Чувствую, как во мне нотки ностальгии и жалости к себе просыпаются. Непорядок. Отставить, Орга́змова! Да блядь! Аргазми́лова я!
В общем, к моим и без того странным реакциям на людей добавилась еще одна – ненавижу всех, кто задевает, склоняет, спрягает, складывает по буквам в своем поганом рту мою фамилию! Это моя ахиллесова пята, да! Мстительное чувство злобного карлика просыпается во мне всякий раз, как кто-то решит вставить свое ехидное, типа: «Интересная фамилия». Меня накрывает тут же, и желание убивать увеличивается в разы. Исключение – Натаха и Штирлиц.