Несмотря на сопротивление, Тагар помог мне набросить накидку на плечи. В отличие от ярких одежд, которыми пестрили все без исключения, накидка оказалась спокойного синего цвета. Руки Тагара задержались на моих плечах и я отвернулась, чтобы не фыркнуть ему прямо в лицо. Избежав одной неприятности, я наткнулась на другую — Шукару. Бывшая зазноба моего женишка пронзала меня взглядом такой силы, словно вбивала гвозди в мой будущий гроб. То, что я не жилец, читалось явно и не оставляло никаких сомнений. Я не питала иллюзий по поводу своего будущего здесь. Скорее всего, короткого.
Весь день Шукара держалась в стороне, не приближаясь ко мне, не пытаясь перекинуться хоть парой слов. Она упорно прожигала во мне дыры взглядом и, подозреваю, прокляла не один раз. Её лицо не отражало ненависти или злобы — оно было непроницаемым; лишь глаза, чёрные, пронзительные выдавали настоящие эмоции девушки.
Пару раз я видела, как к ней подходила Симза, и Шукара после этого не сверлила меня взглядом так яростно, но это было ровно до тех пор, пока возле меня вновь не оказывался Тагар. Я решительно не понимала, как он мог отказаться от такой роскошной красавицы, как Шукара. Юная, с прекрасной соблазнительной фигуркой, шикарной копной чёрных волос до самой попы, большеглазая, с волшебным голосом, которым она поразила меня в самое сердце. Услышав, как красиво и страстно она поёт, как заставляет прочувствовать всю печаль песни, я готова была сама на ней жениться. Её песня о разлуке с любимым заставила меня вспомнить о вампире. Грусть вытеснила весь былой гнев и даже обиду, захотелось вернуться и попытаться всё исправить.
Красное от уходящего солнца небо сменилось на фиолетовый цвет, всё больше погружаясь в ночную тьму. На поляне бойко пылал большой костёр, обдавая уютным жаром. Снопы огненных искр улетали ввысь, чтобы потухнуть перед мерцающими звёздами.
Мужчины сбились в кучу и, немного потоптавшись, направились в лес. По рассказу Симзы я поняла, что настало время для одного из ритуалов, предшествующих утренней свадьбе. Так, жених с другими мужчинами рода отправлялся в лес, чтобы попросить благословения у Богов и принести невесте венок из ветвей, цветов и трав. Причём не абы каких, а определённых, имеющих особое значение. Именно с этим венком невесте предстояло пройти обряд и стать женой. По окончании церемонии она опускала его в реку, отдавая во власть течения. Таким образом, она прощалась с вольной жизнью и становилась женой. Муж надевал ей на руки широкие браслеты, по одному на каждое запястье, и уводил в шатёр. И то, что ритуал проводился именно на рассвете, тоже было неспроста: начало нового дня означало рождение жизни, а для супружеской пары было благословением.
Традиция была, бесспорно, красивой, но пробовать её на себе мне категорически не хотелось. Поэтому я провожала мужчин беспокойным взглядом. Сейчас для побега было самое лучшее время, оставалось только как-то изловчиться и, не вызывая особых подозрений, подкрасться к лесу.
Я осторожно огляделась и, напустив на себя равнодушный вид, стала прохаживаться вокруг костра, всё больше удаляясь от него. Тагар, сам того не желая, сделал мне замечательный подарок — вместе с тёмной накидкой он дал мне возможность скрыть яркую одежду и слиться с ночной мглой. После полуночи мужчины должны были вернуться, и мне стоило поторопиться. Бросив последний взгляд на огненную поляну, я резко рванула в лес, выбирая противоположное от ушедшего Тагара направление. Не хватало ещё на них наткнуться.
Как оказалось, бежать по ночному лесу было не так просто, особенно в панике. Не успела я преодолеть несколько метров, как тут же упала, споткнувшись о корягу. Путаясь в длинном плаще и широченной юбке, я с трудом поднималась на ноги и устремлялась вперёд, чтобы либо снова упасть, либо зацепиться волосами за невидимые ветви. В результате через несколько минут я была готова сесть прямо на землю и по-детски горестно заплакать. От подобного занятия меня удерживала мысль о местных животных, с которыми не очень-то хотелось знакомиться. Навряд ли они сбегутся меня просто пожалеть. Волк не утрёт мне лапой слёзы, а медведь не обнимет для успокоения. Была, конечно, надежда, что наша стоянка находилась в стороне от опасных зверей — всё-таки серканы себе не враги, — но с моим везением рассчитывать на побег без приключений было бы наивно.
Словно в подтверждение моих мыслей кто-то цепко схватил меня за руку, и я от испуга чуть не померла на месте. Я попыталась вырваться, а, различив в силуэте Шукару, так и вовсе удвоила старания. Девушка на меня грозно шикнула и потянула за собой. Путь наш лежал не в сторону лагеря, что меня обнадёжило, но опасений не убавило. Ещё прирежет меня где-нибудь и скинет в овраг — вот и кончится моя бестолковая жизнь.