Мы останавливаемся перед въездом в латифундию. Перед нами изумительная по красоте каменная стена, напоминающая бастионы испанских средневековых крепостей. Огромные ворота с цепями создают иллюзию подъемного моста. Лейтенант Повстанческой армии Эвидио Мендес берется за металлическое кольцо, на котором изображен герб бывшего знатного рода, и стучит в ворота. Слышен скрип открываемых ворот. Кажется, что сейчас нам навстречу выйдет некий средневековый персонаж. Но нас встречает приветливо улыбающийся крестьянин; это уполномоченный государства в имении «Кортины», то есть работник ИНРА, которому вместе с его сотрудниками поручено обеспечить выпуск продукции и сохранность имеющихся в имении художественных ценностей.
Вспоминается наш путь до жилого дома: огромный сад, освещенный старинными бронзовыми фонарями, стоящими вдоль дороги; у каждого дерева — скульптурное изображение Венеры, сатира и египетского сфинкса; их мраморная обнаженность контрастирует с лнстпой огромных деревьев.
Подходим к величественной китайской пагоде, входим в нее и попадаем в залы, заполненные драгоценностями древних династий Поднебесной империи: воинственный могол в полный рост в боевом снаряжении, рядом с ним — огромный деревянный лев, который как будто спрятался за большую, выше человеческого роста, позолоченную статую Будды. Со стен свисают богатые ковры.
Проходим еще один сад и попадаем в японский домик, где также выставлены несметные богатства. Рядом, на реке Сан-Диего, бывшей Кайгуанабо, построена маленькая плотина, около которой образовалось озеро. По его берегам — скульптуры Венеры в окружении сатиров, львов и фавнов.
Заходим в жилые покои латифундиста. Старинные средневековые мечи, две пушечки для салютов. На степах — роспись, свидетельствующая о мечтах феодального величия их владельца, в то время как жившие здесь несчастные гуахиро влачили жалкое существование в хижинах, крытых пальмовыми листьями.
Вокруг собираются крестьяпе. Фидель рассказывает им о планах на будущее: раздел земли, создание кооперативов и превращение имения в туристическую достопримечательность. То, что раньше существовало для услады лишь одного человека, завтра станет достоянием всего народа.
С нашей точки зрения, латифундия «Кортины» с ее воротами феодального замка, с садами и пагодами станет для наших потомков наглядным примером пропасти, лежавшей между столь отличными друг от друга мирами — миром, символизирующим собой уже преодоленный этап кубинской истории, и миром, который вызвал к жизни необходимость проведения аграрной реформы на родине Хосе Марта.
Наступают сумерки, и кто-то предлагает переночевать в усадьбе Хосе Мануэля Кортины, но Фидель не согласен: государство еще не приобрело в свою собственность эти владения. Он говорит, что нужно продолжить путь до холмов, до соснового бора, виднеющегося вдали, около отвесных скал Сьерра-де-лос-Органос. Там мы распаковали наши рюкзаки, разбили палатки, поставили раскладные кровати и переносные столики, оборудовали кухню. До наступления ночи лагерь был готов.
Той ночью, отдыхая на траве, мы беседовали с вождем революции. Светила луна. Музыка ночи, поскрипывание сосен, качаемых ветром, аромат хвои — все это оживляло нашу беседу, которая затянулась до утра. «Прекрасная ночь нам спать не дает», — сказал однажды неутомимый борец за свободу Хосе Марти, сражаясь во главе кубинских повстанцев в горах Баракоа. И мы убеждаемся в справедливости этих слов.
Вместе с Баудильо Кастельяносом премьер-министр намечает планы дальнейшего развития туризма. С нами он говорит о проведении аграрной реформы.
«Во всех самых красивых уголках Кубы, в долинах, горах, на побережье, мы создадим палаточные городки, — заявляв? Фидель. — Представьте себе: мы поставим 200 или 300 больших палаток, организуем кухни, создадим другие удобства — все это в разных уголках острова, — а рядом устроим спортивные площадки. Кубинцы смогут узнать свою страну, ведя при этом веселый и здоровый образ жизни. Поставим 20 тысяч палаток и будем сдавать их по низким ценам».
Фидель излагает свои проекты: построить завод по производству растительного масла, принять новые, революционные законы, превратить оставшиеся военные лагеря, где размещается Повстанческая армия, в новые школьные центры.
Наступило утро. В этих беседах уточнялись планы революции. Министр сельского хозяйства Педро Мирет доложил Фиделю, что высажен миллион саженцев эвкалипта в ходе осуществления программы лесовосстановительных работ в Пинар-дель-Рио.