Вскоре молодой специальный агент ФБР сделал свои первые шаги в качестве шпиона. В один из рабочих дней он просто вошел в офис советской внешнеторговой организации «Амторг», прикрытие которого активно использовалось ГРУ, и предложил передавать ценную разведывательную информацию. В течение следующих нескольких месяцев он выдал Дмитрия Полякова и передал сотрудникам ГРУ секретный список ФБР советских дипломатов, подозреваемых в принадлежности к разведслужбам СССР. В следующем — 1980 году — жена застала его в подвале их дома в пригороде Нью-Йорка Скарсдейле при подготовке агентурного донесения работавшему с ним сотруднику ГРУ. С некоторых пор она подозревала мужа в любовной связи «на стороне», которую тот якобы пытался скрыть. Чтобы разубедить ее, Хансен признался в своем сотрудничестве с русскими, но сказал ей, что он обманывает ГРУ, передавая ничего не значащую информацию. Будучи истовой католичкой, жена заставила Хансена исповедаться в своем грехе пастору местной церкви. Хансену удалось скрыть случившееся от ФБР. Вместо этого он обещал жене порвать все связи с русскими и согласился все деньги, полученные им от ГРУ, — около 30 000 долларов — отдать на благотворительные цели. В последующие годы он регулярно переводил деньги известной монахине матери Терезе, активно занимавшейся помощью больным детям в бедствующих районах Азии и Африки.
В 1981 году Хансен был переведен в управление разведки в центральный аппарат ФБР в Вашингтоне и скоро стал специальным агентом — руководителем отделения. Через некоторое время его переместили в финансовое управление Бюро, где он занимался анализом денежных потребностей ФБР и подготовкой секретных проектов бюджетных ассигнований Конгресса США на деятельность ФБР. В 1983 году Хансена назначили руководителем специального подразделения Бюро, задачами которого являлись анализ имевшейся в ФБР информации и оценка операций советской разведки на территории США. Он также был членом комитета ФБР, координирующего работу американских спецслужб против советской разведки с использованием технических спецсредств. Большая часть информации, к которой в комитете имел доступ Хансен, поступала из ЦРУ.
В 1985 году Хансена опять перевели в Нью-Йорк. Он был повышен в должности, став руководителем контрразведывательных операций в нью-йоркском отделении ФБР, что значительно расширило его доступ к секретной информации. Хансен, в частности, проводил операции против советских граждан — сотрудников ООН и нашего консульства в Нью-Йорке с использованием технических средств. Десятью днями позже он послал свое первое письмо Дегтярю. До момента его ареста советская разведка не подозревала, что агент «Б» (или «Рамон Гарсиа», как он иногда подписывал свои донесения) шестью годами ранее сотрудничал с ГРУ. Нашему новому источнику мы дали оперативный псевдоним «Karat», однако часто ссылались на него как «Source» — «Источник».
«Когда Джони Уокер занимался шпионажем в пользу русских, он жил в Норфолке. В течение десяти лет он должен был уезжать из города к местам, где проводились соответствующие операции. Когда Боб Хансен начал сотрудничать с русскими, Виктор Черкашин сообщил ему, что для Хансена будут подбираться места тайниковых операций, на что Боб ответил: “Ну уж нет! Я не собираюсь где-то ползать и шарить в грязи в своем костюме”. Боб хотел иметь “железную” легенду по каждому своему движению. Черкашин сказал: “Делайте то, что мы скажем”, а Хансен в ответ: “Нет, это вы будете делать то, что я вам скажу”. Черкашин был достаточно умен, чтобы позволить Хансену самому устанавливать правила игры.
Русские находят места закладки тайников, а Хансен одобряет их или нет. Первый тайник для Хансена был по другую сторону улицы от его дома. Остальные находились от него на расстоянии нескольких километров. Обычно он ставил сигнал, затем закладывал тайник. Работающий с Хансеном сотрудник резидентуры КГБ фиксировал сигнал, вынимал вложение, оставлял для агента новую закладку и уезжал, — все делалось “в одно касание”. Боб возвращался, “зачищал” тайник, ставил об этом сигнал и этим заканчивал свою часть операции. Таким образом, операция русских состояла из одной стадии, тогда как Хансену на нее требовалось от четырех до пяти: прочитать сигнал, заложить тайник, изъять вложение, уехать, затем на следующий день приехать и проверить сигнал, что вложение было изъято. Такая организация минимизировала риск русских и делала его максимальным для агента. Никто в разведке до этого так не работал!»