Позже, согласно утверждениям ЦРУ, на основе переданных французами сведений американцам удалось «продать» советской разведке сфальсифицированное программное обеспечение ЭВМ, управляющих работой насосов и заслонок на сибирском газопроводе. Перестроенная программа перегружала систему нагрузками выше допустимых. Томас Рид, бывший высокопоставленный чиновник в Совете национальной безопасности при президенте США, курировавший вопросы ВВС США, утверждает, что операция имела оглушительный успех. «Взрыв и последовавший пожар таких масштабов еще никогда не был зарегистрирован космическими средствами разведки», — писал он позже. Авария на газопроводе поставила под сомнение годы усилий советской разведки по добыче научно-технической информации по этому и ряду других проектов СССР.
Подобные утверждения опровергаются советской стороной, однако неоспорима роль проводимых дезинформационных усилий в более широких попытках ЦРУ ограничить усилия советской научно-технической разведки, тем более что на результаты ее работы во многом ориентировалась вся промышленность Советского Союза, особенно военно-промышленный комплекс. Бывшие коллеги и сторонники Рейгана считали подобные действия и мероприятия решающими и существенными факторами, позволившими Соединенным Штатам выиграть холодную войну, что, объективно глядя на факты, было явным преувеличением, хотя очевидно, что взрыв на газопроводе серьезно задержал его ввод в строй и снабжение Запада сибирским газом.
Агент «Farewell» продолжал сотрудничать с французами до 1982 года, когда его шпионская карьера закончилась при довольно экзотических обстоятельствах, возникающих разве что в плохих детективных романах, — все карты спутала его любовница. Будучи в Москве в отпуске, Ветров встретился с ней, и она угрожала сообщить властям о его шпионской деятельности, если агент не согласится бросить свою семью и начать жить с ней. В ответ Ветров пытался зарезать ее ножом. Достоверность последовавших событий окружена мифами и дезинформацией. Женщина выжила, но Ветрова якобы обвинили в убийстве одного из ее любовников, каким-то образом оказавшегося на месте встречи. Ветров был арестован и приговорен к 12-летнему тюремному заключению, но его шпионская деятельность оставалась нераскрытой. И только через два года об этом стало известно от его сокамерника, которому Ветров проговорился в минуту слабости. Он был приговорен к смертной казни и расстрелян. (Эта версия Юрченко не разделяется американцами, которые считают, что Ветрова предал какой-то другой агент.)
Среди прочих сведений, которые Юрченко сообщил американской разведке, было утверждение, сделанное Говардом допрашивавшим его сотрудникам КГБ, что он слышал о «сердитом советском полковнике», который вышел на ЦРУ и предложил шпионить против Советского Союза. Эти сведения дали толчок к активным поискам «полковника», но нам не удалось найти такого американского агента, пока от Эймса не была получена о нем дополнительная информация — почти одновременно с Юрченко. Этим еще раз подтверждается уже почти ставшее аксиомой утверждение, что практически вся достоверная информация об агентуре противника добывается агентами, а не является результатом аналитических усилий.
Юрченко якобы также рассказал ЦРУ о судьбе Николая Артамонова, бывшего офицера ВМС, проходившего службу на миноносце, приписанном к Балтийскому флоту. В 1959 году во время визита корабля, на котором служил Артамонов, в польский порт Гданьск 31-летний капитан влюбился в юную польку, студентку медицинского колледжа. Влюбленная пара решила бежать на Запад. Артамонов ухитрился похитить с миноносца моторную лодку, на которой им удалось по морю добраться до Швеции. Через некоторое время капитан очутился в США, где американцы «сделали ему» новую биографию на имя Николаса Шадрина и устроили на работу аналитиком в Агентство военной разведки США (Defense Intelligence Agency). Быстро приспособившийся к новой жизни, Шадрин в 1966 году привлек внимание вашингтонской резидентуры как энергичный «пропагандист-любитель», читающий публичные лекции по военному потенциалу СССР. Советской разведке потребовалось немного времени, чтобы установить настоящее имя Шадрина и осуществить к нему вербовочный подход, предложив сотрудничать в качестве агента-двойника КГБ. ЦРУ узнало о наших планах в отношении перебежчика от полковника советской разведки, также работающего на американцев, которого Центр командировал в Вашингтон для перевербовки Шадрина. Захватывающая история на этом не заканчивается: ЦРУ не захотело отставать и, в свою очередь, решило перевербовать Шадрина и сделать его агентом-тройником, проинструктировав его согласиться на сотрудничество с КГБ только якобы в результате оказанного на него сильного давления и запугивания. Шадрин так и поступил и сумел убедить нас, что он будет работать против американцев.