Мы вытаскиваем сеть из реки и расстилаем ее на берегу, затем набрасываем на клубок и «упаковываем» нашу анаконду. Теперь можно разрезать петлю. И снова змея отчаянно бьется, стараясь вырваться из тюрьмы. Тщетно: слишком плотна эластичная сеть.
Мы стоим мокрые, грязные и усталые и смотрим на свою добычу. Вдруг Торгни вспоминает:
— У меня же спрятана бутылка виски! Специально берег ее до первой анаконды. Теперь можно и откупорить!
Нужно ли говорить, что мы не стали медлить!
Нашу первую анаконду мы назвали сеньорита Ана; она ехала с нами до самой Швеции. Нельзя, однако, сказать, чтобы она была в отличной форме, когда прибыла в мае в дом моих родителей в Стоксюнде. Открыв ящик с анакондой, я обнаружил, что она окоченела и не проявляет никаких признаков жизни. Я трогал ее, щипал — никакого впечатления. Умерла? Нет, просто змея оказалась «замороженной» во время перелета Нью-Йорк — Стокгольм! Самолет шел временами на высоте трех-четырех тысяч метров, а анаконду поместили в неотапливаемом отделении. Впрочем, чтобы «оживить» ее, оказалось достаточно теплой ванны. Просто поразительно, как быстро подействовала водная процедура! Миг — и длинное тело змеи забилось, она разинула шипящую пасть и бросилась на веник, которым я ее передвигал.
Несколько дней сеньорита Ана грелась на солнышке на травке среди тюльпанов, затем ей пришлось покинуть Стоксюнд и поселиться в гётеборгском «Аквариуме», где для нее оборудовали террариум с температурой плюс тридцать градусов. Пять месяцев она выдерживала голодовку, как я уже упоминал выше, но затем принялась с большим аппетитом поедать крыс и морских свинок.
Поистине необычная судьба для жительницы джунглей Амазонас! А еще говорят, что каждый сам хозяин своей судьбы!
Многие спрашивали меня, насколько опасна анаконда. Отвечаю: вряд ли она так страшна, как ее малюют. Но и безобидной ее никак не назовешь!..
В другой книге я рассказывал, как одна анаконда утащила купавшегося в Рио-Напо метиса, — это абсолютно достоверный факт. Во время нашей киноэкспедиции я услышал еще об одном подобном случае и мог сам проверить достоверность рассказа.
Трагедия эта разыгралась в месте слияния Рио-Ясуни с Напо, в Восточном Экуадоре.
Несколько ребятишек купались у берега, как вдруг оказалось, что один из них, тринадцатилетний мальчуган, пропал. Решили, что он утонул. В это время на воде показались пузырьки воздуха, и другой мальчишка нырнул на поиски утонувшего. Он вынырнул бледный от ужаса. Пытаясь нащупать руками тело товарища, он задел громадную змею — анаконду. Мальчик часто слышал, что в реке живет змея-великан. Она уже проглотила двух людей, и он не сомневался, что она же утащила его товарища.
Отец погибшего решил отомстить и поклялся любой ценой убить анаконду. После усиленных суточных поисков ему удалось обнаружить змею. Она наполовину вылезла на берег. Пятью выстрелами отец убил анаконду. Это была на редкость здоровенная бестия!
Можно привести немало подобных и даже более ужасных историй о злодеяниях анаконд, но ограничусь этими двумя, за достоверность которых могу поручиться.
Поймать анаконду в воде, точнее — на глубоком месте, практически невозможно. В своей родной стихии она невероятно подвижна. Змею надо застать, когда она выползает на берег погреться на солнце или переварить пищу.
Как правило, у анаконды есть свои излюбленные места охоты, и она держится в строго определенном районе. Если вы увидели где-то анаконду, то почти наверное встретите ее здесь вновь. Мы старательно собирали все сведения о виденных больших анакондах и пришли к выводу, что надо искать в верховьях Рио-Каукая. Индейцы хитото, обитавшие на этой реке, подсказали нам, где именно мы можем рассчитывать встретить десятиметровую анаконду и других великанов. Узнав, что мы хотим поймать этих бестий живыми, индейцы сочли нас сумасшедшими. Сами они испытывали панический ужас перед анакондой и тщательно обходили места ее обитания…
Итак, мы снова отправлялись на поиски. Заехали ненадолго в Пуэрто-Легизамо — запастись продовольствием, отправить домой киноленты, отослать отчеты и письма и получить почту — и двинулись вверх по Путумайо и дальше по сказочной Каукае.
Мы плыли по Каукае на длинной пироге, время от времени отправляясь в разведку на лодчонке Вильямисара. Узкие кебрадас — извилистые протоки, прегражденные буреломом, — приводили нас к озеркам и болотам. Совершали мы также долгие, утомительные пешие переходы по заболоченным джунглям. На каждом шагу нам попадались пресмыкающиеся, ядовитые и неядовитые — и ни одной анаконды. Правда, следов было сколько угодно, но и только. Мы твердо решили не сдаваться, хотя бы пришлось проторчать в этом нездоровом краю и месяц, и два. Даже малярия, уже поразившая двоих участников экспедиции, не могла поколебать нашей решимости.
Однако было обстоятельство, которое не позволяло нам долго ждать: приближался сезон дождей, а с ними и конец всем нашим надеждам.
Мы усилили поиски, находились в движении с рассвета до сумерек, отменили все выходные дни. И наконец на одном из маленьких притоков Каукаи наши усилия увенчались успехом!
Семиметровая анаконда, толщиной чуть не в телеграфный столб, имела неосторожность выбраться на сушу — тем самым судьба ее была решена!
Мы набросились на нее впятером, вооруженные жердями с рогаткой и арканами, а главное — твердой решимостью не дать змее уйти. Завязалась отчаянная борьба, с акробатическими номерами. Мы тянули, дергали, катались по грязи, мы ругались, кричали, обливались потом… Анаконда шипела и кидалась во все стороны, пытаясь захватить кого-нибудь в свои объятия. Тем временем Курт один устроил вокруг нас и змеи настоящий хоровод в поисках точек для съемки. Он был вездесущ, забирался чуть не в самую пасть анаконде! Вот это оператор! А Олле Булин колдовал над магнитофоном, от волнения рвал на себе бороду и время от времени щелкал затвором фотоаппарата. Режиссер Торгни махнул рукой на свои режиссерские обязанности: вместе со всеми остальными он с упоением отдался схватке. Анаконда сама обеспечивала режиссуру!
Но вот представление окончено. Анаконда поймана, мы вталкиваем ее в предназначенный для этого большой ящик. Все, в том числе анаконда, смертельно устали.
— Слава богу, — вздохнул Торгни, — теперь наше рабочее название «Анаконда» оправдано!
— Не трать зря слов, — отозвался Курт. — Доставай-ка лучше бутылку с виски!
20
ПРОЩАЙ, АМАЗОНАС!
Нам удалось поймать еще двух анаконд — одну примерно такой же длины, как сеньорита Ана, вторую поменьше, длиной всего в полтора метра. Вместе с нашей семиметровой пленницей они после возвращения экспедиции в Пуэрто-Легизамо жили временно в ящиках в доме, который любезно предоставил нам доброжелательный начальник заставы.
Посещение пограничной заставы, ставшей штабом экспедиции, всегда было для нас чем-то вроде праздника. Мы неизменно встречали самое заботливое отношение, ели и пили вкусные вещи, спали на белых простынях. Поверьте, что это немало значило после похода в джунгли. Странно, как много может означать пища… Под конец экспедиции мы говорили преимущественно о том, что будем есть, когда вернемся в Швецию. Рекомендовали друг другу хорошие рестораны, придумывали меню обедов, вспоминая самые лакомые блюда. Если кто-нибудь бился об заклад, то обязательно на завтрак, обед или ужин в Швеции. Я сам проиграл Торгни завтрак в «Рише»: салат «весткюстен» и «а ля доб», — а также ужин с омарами в «Хассельбаккен». Впрочем, нам действительно не вредно было отъесться. Когда отряд вернулся в Пуэрто-Легизамо от кофанов, то выяснилось, что мы не в меру похудели, потеряли самое малое девять килограммов каждый, а Олле — целых тринадцать. Со здоровьем тоже не ладилось. Курта мучила тяжелая форма дизентерии, мы с Лино страдали от малярии. Кроме того, у меня было что-то с глазом. Это началось еще во время первой экспедиции; доктор прописал мне тогда абсолютный покой. Понятно, что мне не стало лучше от того, что я вскоре отправился в новое путешествие.