— И дышать тогда сразу стало легче, — проговорила Агнес. — Когда они заявили, что держать меня под замком дольше нет необходимости. Точнее — прямо перед этим.
— У некромантов — свои секреты, — задумчиво отозвалась настоятельница. — Они ни с кем ими не делятся, так что я могу лишь предполагать, что за магию он применил. Едва ли с сердцем у тебя сделалось плохо от испуга. Как бы они ни запугали тебя — но ты молодая, и здоровье у тебя крепкое. Говоришь, коснулся плеча — и сразу сделалось легче дышать?
Агнес кивнула.
— Постойте! — вскрикнула тут же, сообразив, что казалось неправильным. — Но когда он приходил ко мне в камеру — он сидел в стороне. Даже не подходил.
— Возможно, подействовал на расстоянии. Вызвал реакцию нервных окончаний. А вот снять эффект проще всего оказалось, дотронувшись.
Ну да, Кеннет тогда сжал плечи. Кажется, надавил пальцами что-то на лопатках — совсем слегка, она и внимания не обратила. Слишком отвлекала гложущая тревога.
— Значит, прямого влияния на разум не было?
— Я не нашла следов, — матушка покачала головой. — На твой рассудок действовали косвенно: неожиданностью и несуразностью обвинения, угрозами. Дурное самочувствие, скорее всего, было средством помешать тебе собраться с мыслями и вернуть самообладание.
— Им это удалось, — пробормотала Агнес.
— Я только не понимаю, зачем понадобилось пугать тебя и запутывать.
— О. Там была сложная многоходовка, — Агнес усмехнулась криво. — Вот здесь подробностей я рассказать не могу — подписывала обязательство не разглашать. Но вы меня успокоили — я уж было засомневалась — могу ли доверять сама себе.
— Несгибаемых людей не существует, — мягко проговорила настоятельница. — Самого сильного человека можно согнуть и даже сломать. Нужно лишь знать — куда бить. Не вини себя и не тревожься. Вспомни, сколько всего ты прошла! — она принялась собирать разложенные артефакты. — А что слышно теперь о достопочтенном Кеннете? — осведомилась, словно пытаясь сменить тему. — Наверняка снова отправился на границу?
— Не узнавала, — слегка растерялась Агнес. — Я после того дня, когда вышла из камеры, его и не видела, — она задумалась. — Ну да, он тогда рассказал о последних новостях, мы позавтракали вместе… и больше я его не видела!
— Ожидаемо, — хмыкнула настоятельница. — На границах сейчас напряженно!
— Считаете — война таки будет?
— Скорее всего. Дипломаты, конечно, говорят о союзах, договорах, сотрудничестве. Но такова работа дипломатов. Мне видится, война — дело решенное. Остается лишь вопрос — когда и где все начнется.
Агнес покивала, нахмурилась. Скверно! Манор больше сотни лет не знал войн и стычек с соседями. И вот, пожалуйста!
— Не бери дурного в голову, — мягко заметила настоятельница. — Войны и эпидемии вспыхивают и затихают. Приходят засухи и неурожаи. А жизнь идет своим чередом. Ее всеблагой Творец создал такой, чтобы она не прерывалась, несмотря ни на что. Быть может, тебе стоит побыть какое-то время в обители? — предложила она неожиданно. — Ты много пережила в последнее время. Потрясение и испуг, предательство того, кому верила, бегство подруги…
— Нет, — Агнес встряхнула головой. — Я благодарна, но, — она задумалась. — Меня долго не было в лавке, нужно навести там порядок.
Да и вдруг Фиа все-таки объявится! Не просто так ведь она купила тот дом. Да и в письме она писала, что хочет увидеться. Недурно бы заглянуть снова к ней. Вот только где гарантия, что там Гото по-прежнему там не ошивается?
Она распрощалась с матерью-настоятельницей, уверив, что будет часто заходить. Уезжать из столицы она пока не планировала.
*** ***
Когда выходила из обители милосердия, ее окликнули. Агнес с удивлением узнала газетчика. Тот, видимо, ждал ее прямо на улице.
— Вы что, следите за мной, баронет? — осведомилась она, когда он подошел.
— Нет, что вы, — он смутился.
— Выкладывайте, — потребовала она.
— Нечего выкладывать, к сожалению, — к ее удивлению, он стушевался еще больше. — Я хотел пригласить вас пообедать вместе.
И как это понимать? У него появились какие-то сведения, или напротив — он надеется вытянуть из нее какие-то сведения? Агнес уже привыкла, что журналист появляется не просто так.
Не то, чтобы она как-то скверно относилась к Крио. Напротив — этот парень внушал искреннюю симпатию. Умный и честный малый — редкое сочетание для его профессии. Не робкого десятка. И, хоть и проныра, не сплетник и не имеет привычки лезть под кожу и в грязное белье — в отличие от многих своих коллег.
— Что ж, — она встряхнулась. — Пообедать и правда не помешает. Середина дня. Самое время!
— Прекрасно! — журналист оживился. — Я знаю отличное место, и шой там заваривают бесподобный. Правда, придется ехать туда с полчаса…