Активную политическую борьбу начали не только студенты и учащиеся школ и колледжей. В нее включились широкие народные массы, которые столкнулись с тяжелыми производными мирового экономического кризиса, затронувшего все без исключения страны капитала. Таиландские студенты, рабочие, крестьяне проводили ежегодно более пятисот крупных забастовок. Следует отметить, что власти вынуждены были в значительной степени удовлетворять требования трудящихся.
Однако сторонники военной диктатуры не складывали оружия. В политическом отношении небосклон Таиланда отнюдь не был безоблачным. В стране действовали ряд крайне реакционных группировок: «Красные буйволы», «Народ в защиту тайской нации», «Черный слон», «Народ в защиту справедливости», «Навапон», что в переводе означает «Девятая сила». Руководители «Навапона» — креатуры ЦРУ — высокопоставленные военные чины, представители высших слоев буржуазии. «Девятая сила» в прямом смысле охотилась за демократическими лидерами, учиняла над ними физическую расправу. Реакцией было уничтожено несколько руководителей молодежного движения. Газеты приносили все новые сообщения о подметных письмах с угрозами, которые реакция направляла в адрес многих государственных деятелей, даже в адрес премьер-министра, о митингах протеста против зверских убийств политических лидеров. Что касается «Красных буйволов», то эта группа, как полагают, связана со службой внутренней безопасности. Но о какой безопасности может идти речь, если в арсенале «Красных буйволов» были даже самодельные бомбы, которые они пускали в ход против студенческих демонстраций, из-за угла швыряя бутылки с горючей смесью в самую гущу колонн. Все реакционные группировки объединялись в антикоммунистический блок, открыто призывавший к восстановлению в стране американского военного присутствия.
В ответ на провокационные действия реакции прогрессивные силы Таиланда все теснее сплачивали свои ряды, выступали единым фронтом за коренные преобразования в стране. Среди требований, которые они выдвигали, — национализация крупных предприятий, активное проведение земельной реформы, ослабление зависимости от иностранного капитала.
«Террор нас не запугает». Эти слова принадлежат председателю социалистической партии Сомкиду Сисангкому, которые он произнес в феврале 1976 года на многотысячном митинге протеста против убийства правыми силами генерального секретаря партии Бунсанонга Буниотаяна, 39-летнего профессора, получившего степень доктора философии в Корнелльском университете США. «Мы хотим мира и демократии, — сказал Сисангком. — И хотя гибель Буниотаяна явилась для нас огромной потерей, мы будем продолжать борьбу. Террор нас не запугает».
Через семь месяцев после убийства Буниотаяна армейская верхушка, всячески сопротивлявшаяся демократическим преобразованиям, ввергла страну в государственный переворот. Но все это происходило много позднее. А сейчас я ехал к мистеру Нобу, моему хорошему знакомому, владельцу транспортной компании, друг которого работает в музыкальной редакции бангкокского радио.
Ноб встретил меня, как всегда, очень радушно. Да, я не ошибся. У него действительно есть на радио друг.
— Но зачем же так усложнять дело? — Ноб прошелся по комнате. — Вы про черный рынок слыхивали? Музыкальный черный рынок?
— Нет, — признался я. — Не слыхивал.
— Там-то мы наверняка найдем любые ноты. Не только нашего короля, но и вашего Прокофьева с Соловьевым-Седым. — Ноб расплылся в улыбке. — Едем сейчас же!
Помянутый рынок искусно спрятался в грязном бедном районе города, недалеко от площади «Трех кинотеатров». Можно было сто раз проехать мимо и не догадаться, что здесь, совсем рядом, в глубине скопления серых двухэтажных домишек, происходит бойкая торговля музыкальными инструментами всех эпох и всех народов, любыми пластинками, песнями, нотами…
— «Падающий дождь»? — переспросил продавец. — Конечно, есть. — Он вытащил из-под прилавка толстый альбом в кожаном переплете. — Не только «дождь», а полное собрание королевских сочинений. Ах, не надо полного? Хорошо. Тогда вот «Падающий дождь», отдельное издание. — И протянул требовавшиеся мне ноты.
От трех выделенных мне на поиски «Падающего дождя» часов оставалось сорок минут, ровно столько, сколько требовалось, чтобы проделать обратный рейс, продравшись через многочисленные заторы и автомобильные пробки, которыми «славится» Бангкок.
Охотники за жемчугом
В древних книгах, написанных на санскрите, часто упоминается кольцо «Наваратана», или по-тайски «Ноп па кау», с девятью различными драгоценными камнями. Каждый камень имеет свое значение. Бриллиант несет силу, рубин предохраняет от слабости и укрепляет здоровье, изумруд защищает от клыков животных, топаз предвещает процветание и долгие годы жизни, гранат обеспечивает уважение, сапфир предохраняет от укусов змей, циркон приносит удачу, «кошачий глаз» — залог победы. Говорят, тому, кто носит «тайскую шапочку» — конусообразное кольцо с набором из этих девяти камней, — обеспечены здоровье и богатство. Насчет здоровья, видимо, преувеличено. А что касается богатства…
Надо иметь немалые деньги, чтобы приобрести кольцо, обеспечивающее богатство.
Сейчас «тайские шапочки» значительно подешевели. Не потому, что драгоценные камни упали в цене, нет, а оттого, что их заменили другими. Пожалуй, самым дорогим в современной «тайской шапочке» стал жемчуг…
Редко кому из фарангов выпадает возможность побывать на острове Кояо-яй. Добраться до него из Бангкока не так-то уж просто. Для начала нужно проделать более чем тысячекилометровый путь на остров Пукет, который соединен со столицей железной дорогой, шоссейной лентой и местной авиалинией «Таи эйруэйс». На Пукете следует нанять у рыбаков лодку или баркас и, лавируя между отвесно торчащими из воды скалами, между островками, манящими ослепительно белым прибрежным песком и тенью пальмовых деревьев, добраться наконец до Кояо-яй. Здесь находится первая в Таиланде ферма, где выращивают… жемчуг.
В заливе вовсю бурлит жизнь. Постукивают моторы рыбацких сампанов, слышится гул землечерпалок. То тут, то там над гребнями волн выступают остатки затонувших во время второй мировой войны японских и английских судов.
Сам остров вытянут в длину так, что издали его легко можно принять за продолжение материка. Там, где залив ровным полукругом выгрыз часть его суши, укрылась жемчужная ферма. Морская вода в этом месте темная, почти черная из-за обилия планктона. Именно в нем выращивают драгоценный жемчуг — мечту многих женщин.
При входе в залив открывается вид на берег — длинный ряд низких соломенных хижин. Далеко в море вдается узкий мол, продолжением которого служит понтон. По обеим сторонам от понтона расположены цилиндрические резервуары для горючего; над ними — бамбуковые навесы; такие же навесы виднеются по всему заливу.
Со стороны моря к понтону быстро приближается баркас. С промысла возвращаются таиландские рыбаки, «охотники за ракушками». Около двадцати мужчин, работников фермы — все они в защитных перчатках, — встречают баркас, подтягивают его руками к понтону и закрепляют веревками. Баркас до самого верха набит корзинами из металлической проволоки. В них устричные раковины.
Мужчины разделяются на две группы. Одна разгружает баркас, освобождая его от ценного груза, а другая вытряхивает содержимое корзин прямо на мостки, сортируя раковины по размерам и упаковывая их вновь в соответствующие корзины.
Рыбаки остаются подбирать отброшенные непригодные мелкие ракушки, чтобы приготовить из них утреннюю пищу. Производители жемчуга отправляются в так называемое рабочее помещение. Оно построено на плаву рядом с понтоном и соединено с ним шаткой бамбуковой лестницей. Рабочее помещение представляет собой комнату, тщательно задрапированную бамбуковыми циновками и материей, чтобы ни один любопытствующий глаз не смог проникнуть внутрь. В комнате священнодействуют эксперты из… Японии. Только им знаком секрет производства жемчуга. Японцы хранят его в строгой тайне. Тайцы в рабочее помещение не допускаются.