— А что, по-твоему, я пытаюсь сделать? — спросил с едва сдерживаемым раздражением Рик.
— Нина, ты только не волнуйся, — подбодрила меня Карен.
— Да я совсем не волнуюсь, — ответила я, и это было абсолютной правдой: я твердо знала, что уже через несколько часов, даже если мне придется взять такси до Хитроу, мы будем лететь в самолете, оставив позади английскую промозглую зиму. Я уже представляла, как сижу рядом с Кристианом и смотрю на проплывающие далеко внизу огни вечернего Лондона. Тридцать восемь лет я прожила в городе, в котором из-за домов не видно горизонта. Здесь, на острове Сэндлинг, горизонт виден из любой точки. Кругом только пустоши да серая рябь морских волн. С того места, где я стояла, видна мокрая полоса заболоченного берега. Беспомощные лодки, криво осевшие в мокром песке, с нетерпением ждали прилива. Ветер трепал обвисшие снасти. Из окон моего дома тоже видно море: по утрам, едва открыв глаза, я смотрю на оловянную поверхность воды и не перестаю удивляться: как получилось, что я оказалась именно здесь?
Это была мечта Рори — приехать сюда. Все годы, пока мы были женаты, он хотел уехать из Лондона, бросить адвокатскую практику и купить небольшой ресторан. Сначала это были просто фантазии, но в конце концов он нашел подходящее здание на Сэндлинге и перетащил сюда свою упирающуюся семью, чтобы начать новую жизнь. Это место в устье реки, размываемое приливами и отливами, всего в сотне километров от Лондона, однако остров, открытый всем ветрам, казался краем света. Иногда прилив был настолько высоким, что все подъездные пути исчезали под водой и мы оказывались отрезанными от материка. Ночью, лежа в постели, я слышала, как у самого порога плещется вода. Порой, когда островок погружался в ночную тьму, я не могла побороть страх вселенского одиночества.
Однако, в отличие от Рори, который сразу возненавидел это место, я смогла полюбить Сэндлинг. Мечта моего мужа так и не осуществилась. Возникли какие-то проблемы с топливом для кухни, деньги быстро кончились, и ресторан так и не открылся. Рори оказался в капкане собственных заблуждений, но больше в жизни у него ничего не оставалось. Он уже не знал, кто он и для чего живет. У него не было выбора, и он просто сбежал.
— Прости, что ты сказала? — обратилась я к Карен, поняв, что отвлеклась и пропустила ее слова мимо ушей.
— Ведь у тебя сегодня день рождения, я не ошиблась?
— Не ошиблась.
— Причем не просто день рождения, а круглая дата?
— Сорок, — ответила я равнодушно. — Тот возраст, когда день рождения уже не радует. Но как ты узнала?
Она пожала плечами:
— От людей ничего не скроешь. Но все равно, с днем рождения тебя!
— Спасибо.
— Ты в самом деле переживаешь из-за возраста?
— Да в общем-то нет.
— А я переживаю, — призналась Карен. — Смотрю на себя в зеркало и думаю: неужели это я?
— Кажется, я понял, в чем дело! — оживился Рик. — Ну-ка, дай мне еще кофе.
Он испачкал щеку мазутом, рукав куртки порвался. Рик с наслаждением сделал большой глоток горячего кофе.
Я мысленно перебирала, что должна взять с собой: купальные принадлежности, очки и крем от солнечных ожогов; не забыть подарки для Кристиана — маску и ласты; книжки, чтобы читать в самолете; игральные карты. Надо оставить еду для собаки и написать записку Ренате.
— Я все хотел спросить, — подойдя ко мне ближе, спросил Рик, — как дела у девочки, у Чарли? Образумилась немного?
— Кажется, да, — осторожно ответила я. — Ты сам знаешь, каково с ней. Она скрытная.
— Подростки все такие. Родители для них уже не авторитет. Боже мой, да посмотри хотя бы на Имона!
— О чем вы там шепчетесь? — поинтересовалась Карен.
— У Чарли были неприятности в школе, — ответила я. Мне расхотелось говорить о дочери, едва я представила себе ее печальное лицо, обрамленное копной рыжих волос. — Рик мне помог. Поговорил с девчонками, которые ее задирали, с их родителями.
— Девчонки в этом возрасте бывают очень жестокими, — произнесла Карен с неподдельным участием.
— Она вчера пошла на вечеринку с ночевкой к Тэм, — сказала я. — Может, теперь они помирятся.
— Все будет в порядке, вот увидишь, — сказал Рик, ставя на поднос пустую кружку и снова берясь за гаечный ключ. — Быть мишенью для насмешек — это ужасно. Может плохо отразиться на характере. К сожалению, не все взрослые это понимают, особенно учителя. И не пытаются вмешаться. Но Чарли может сама за себя постоять. Она очень умная и мыслит небанально. Я всегда радовался, что она оказалась в моем классе.