Пузырь снова перемотал пленку на начало и включил «Воспроизведение». Запись получилась отчетливая.
— Откройте, пацаны, — раздался за дверью приглушенный голос Киборга.
Пузырь подошел к парной и крикнул:
— Что вы сделали с моим отцом?!
— Откройте дверь, — упрямо повторил Киборг.
— Где мой батя?!
— Не знаю.
— А кто знает?!
— Открой дверь, пацан! По-хорошему прошу. Последний раз прошу, — предупредил Киборг.
— Не откроем, пока не скажете!
— Ну гляди, не пожалей потом. — Киборг на несколько секунд замолчал, потом произнес: — Мужики, это я, Киборг… Меня заперли… Пацаны током шибанули и заперли в парилке… Ага, они за дверью… Выручайте, мужики. Возвращайтесь и выковыривайте меня отсюда.
— Он говорит по сотовому телефону! Вызывает Слона с бригадой! — догадался Пузырь. Он досадливо поморщился и постучал себя по лбу: — Как же я мог забыть про это? И ты тоже хорош! — прикрикнул он на Вадика. — Надо было проверить его карманы, перед тем как тащить в парилку!
Вадик посмотрел на часы.
— Так. Бригада Слона уехала минут двадцать назад. Если они сейчас же развернутся и поедут обратно, то будут здесь минут через пятнадцать, а то и через десять, — сказал Вадик и, заметив удивленный взгляд Пузыря, объяснил: — Отсюда они ехали спокойно, не спеша, а обратно понесутся на всех парах. Поэтому нам тоже надо торопиться.
Он подошел к пульту управления электропечи и решительно нажал кнопку «Включено». В парилке зашипел пар. Стрелка термометра поползла вверх. Киборг ударил кулаком в дверь и с тревогой в голосе крикнул:
— Э! Э! Пацаны! Вы что задумали?! А ну-ка, вырубайте печь!
— Где мой батя? — спросил Пузырь.
— Не знаю, пацаны! Гадом буду, не знаю!
— А если хорошенько подумать? — настаивал Витя Пузыренко.
— Слушайте, пацаны, я человек маленький, Растатура мне не докладывает, кого и куда он отвез, — произнес Киборг, потом закашлялся и взревел: — Выключите пар-р-р, гниды-ы-ы! Я ж тут сварюсь!
Пузырь посмотрел на приятеля, взглядом спрашивая у него совета. Вадик отрицательно покачал головой и постучал пальцем по своим часам, показывая этим, что время уходит.
Стрелка термометра поднималась все выше и выше. В предбаннике раздавались глухие удары — Киборг пытался плечом высадить металлическую, обитую тесом дверь парной. Когда он понял, что сделать это ему не удастся, крикнул:
— Чего вам надо?!
Пузырь включил магнитофон в режим записи и поднес его к двери парилки.
— Расскажите, что делали Растатура и Химик в фирме «УДОБРЕНИЯ». Назовите адрес и телефон Химика, в общем, про все расскажите, про золото и про подвал. И, если можно, покороче, пожалуйста, и побыстрее, а то у нас мало времени, — вежливо попросил Пузырь.
У Киборга было богатырское телосложение, он наверняка обладал огромной физической силой, однако крепостью духа он похвастаться не мог, так как быстро выдал ребятам все, что знал о фирме «УДОБРЕНИЯ», о Растатуре и о Химике.
Как только он начал говорить, Вадик выключил электропечь, вышел из бани и, подойдя к воротам, приоткрыл железную дверь и стал наблюдать за дорогой, на которой в любой момент могла появиться иномарка с надписью «ЧОП СОКОЛ» на бортах.
Не прошло и двух минут, как на шоссе появился микроавтобус. Он так резко повернул на проселочную дорогу, что его задние колеса занесло в сторону. Вадик оглянулся, чтобы позвать Пузыря, но тот уже вышел из бани, держа магнитофон в руке, запер дверь на замок и положил связку ключей в карман.
— Скорей, Пузырь! Они уже совсем близко! — крикнул Вадик, вышел за ворота и попятился к лесу, не сводя глаз с микроавтобуса, который на большой скорости приближался к даче по гравийной дороге.
Пузырь выскочил из ворот, и ребята бросились в другую сторону от шоссе, к лесу. Пробравшись через кусты лесной опушки, они оказались в густом бору и, не оглядываясь, помчались в самую чащу.
Вадик бежал впереди, слыша за своей спиной учащенное дыхание Пузыря. Земля пружинила под ногами, ветки хлестали ребят по лицу. Когда на их пути попадались высокие кусты, глубокие рытвины или пни, приятели сбавляли темп и переходили на быстрый шаг, чтобы обойти возникшее препятствие. Из-за этих вынужденных замедлений дыхание стало сбиваться с ритма, сердце бешено колотилось, к горлу подкатывала слюна, которую приходилось то и дело сплевывать. Но они не останавливались, не экономили силы, хотя не знали куда бегут — им было все равно, лишь бы оказаться подальше от дачи Растатуры, от микроавтобуса и от охранников, которые, скорее всего, уже бросились в погоню.
Перед ребятами стояла зеленая стена леса. За верхушками сосен не было видно солнца, а под кронами было прохладно и сумрачно, как поздним вечером. Наконец впереди показался слабый просвет. Деревья как бы расступились перед ними, и приятели, выбежав из леса, увидели вдалеке сельские строения.
Они больше не могли бежать — не было сил. Ноги подкашивались от усталости, хотелось пить. Не разбирая дороги, не оглядываясь и не разговаривая, они быстро зашагали вперед, в сторону поселка. Ребята были так разгорячены и взволнованны, что не заметили, как земля стала мягче, в кроссовках захлюпала вода, а каждый шаг стал оставлять глубокий след, который мгновенно заполнялся болотной жижей.
Вадик понял, что они зашли в болото, когда, ступив одной ногой на кочку, не ощутил привычной опоры и по колено провалился в трясину.
— Стой! Назад! Болото! — успел предупредить он Пузыря, который бежал следом за ним.
Вадик не знал, что делают в таких случаях. Он попытался, осторожно поднимая ноги, отойти назад, на твердую почву, но, когда стал медленно вынимать из трясины правую ногу, почувствовал, что вес его тела переместился на левую и она еще больше погрузилась в болото. Вадик застыл от внезапной опасности и, опустив глаза, растерянно смотрел, как его ноги медленно засасывает трясина.
— Хватайся! — услышал он голос Пузыря.
Вадик обернулся и увидел друга, который,
растопырив ноги, крепко стоял на твердой кочке. Намотав на руку один конец своего ремня, другой конец Пузырь бросил Ситникову.
— Ложись на пузо, тогда тебя не засосет! — посоветовал он.
Вадик повернул туловище, крепко сжал в руках пряжку ремня и, упав животом на мокрый мох, стал сучить коленями и локтями по холодной жиже. Пузырь потянул ремень на себя и маленькими шажками попятился к лесу. Он покраснел от напряжения, сопел, кряхтел и ворчал:
— Тяжелая это работа — тащить бегемота из болота. Ты говорил, что мне надо худеть, а на самом деле тебе самому надо сбросить килограммов сто.
— Во мне и семидесяти-то не наберется, — возразил Вадик, чувствуя, что с каждой секундой почва под его телом становится все тверже.
— Вот вернемся домой и посадим тебя на строгую диету. На завтрак овсяная каша, на обед овсяная каша… Фух! — вздохнул Пузырь, вытянув, наконец, приятеля на твердую землю.
— А на ужин? — тяжело дыша, спросил Вадик, поднимаясь с живота на четвереньки.
— На ужин тоже овсянка, только не внутрь, а снаружи. Перед сном намажем твою рожу кашей.
— Это еще зачем?
— Не знаю, — опустив голову, Пузырь встав- ля л свой кожаный ремень в петли джинсов. — Когда моя мама сидит на диете, она на завтрак и на обед ест овсянку, а вечером намазывает кашей лицо.
Вадик попытался встать, но ноги не слушались его. Он повалился на бок, повернулся на спину и закрыл глаза. Пузырь застегнул ремень и с ног до головы осмотрел лежащего на траве приятеля. Вадик по колено испачкался в зеленовато-коричневой жиже, светлые кроссовки стали темными, а майка спереди напоминала мокрую половую тряпку.
— Ну и видок у тебя, — неодобрительно покачал головой Пузырь.
Он вернулся к болоту. Прошел вдоль берега, выискивая что-то в мокрой траве и осторожно наступая на нее одной ногой. Нашел то, что искал, и позвал Вадика:
— Иди сюда! Здесь, возле берега, вода не такая грязная! Помой свои кроссовки, а то тебя в метро не пустят!
Вадик подошел к берегу, разулся и, сев на корточки, стал смывать грязь с кроссовок. Пузырь, заложив руки за спину, стоял рядом и учил Вадика чистить обувь, давая по этому поводу полезные советы, а иногда даже помогая приятелю — он надавливал ногой на траву, чтобы из-под нее проступала вода.