Однако когда Эмили уверилась окончательно, она взяла телефон и произнесла:
— Звонить Ханне Плакстон.
— Сейчас два часа ночи, — ответил телефон. — Вы уверены, что хотите позвонить в такое позднее время?
Эмили понятия не имела, что уже так поздно. Однако же:
— Она астроном. Она привычна к работе по ночам.
— Она радиоастроном, — возразил телефон. — Она работает днём.
Тут телефон её подловил.
— Хорошо. Но если Ханна ночью выйдет в онлайн, разбуди меня. И закажи мне билет к ней на завтрашний рейс.
В 1980 Карл Саган популяризировал идею Галактической Энциклопедии — что в один прекрасный день инопланетяне могут передать нам её по радио. В то время Саган, вероятно, считал Британскую Энциклопедию вершиной человеческого знания, и не только из-за того, что сам был одним из её авторов. Но при всей своей прозорливости Космический Карл был продуктом своей эпохи: ни одна энциклопедия не может должным образом систематизировать всё, что известно человечеству, хотя горстка оставшихся википедистов до сих пор храбро пытается.
В 2009 пионер SETI Сет Шостак начал проповедовать идею о том, что если человечество когда-нибудь соберётся отправить к звёздам хоть что-нибудь, то пусть лучше это будет всё — полное содержимое нашей Всемирной паутины. Передача современного состояния Сети в микроволновом диапазоне заняла бы месяцы, но доставить её по определённому адресу посредством высокоскоростного оптоволокна можно меньше чем за день.
Однако, как выяснилось, обитатели 47 Ursae Majoris опередили нас, отправив нам то, что мы окрестили Ретикулумом — их инопланетный аналог Всемирной паутины.
— Мои предшественники в лаборатории первыми занялись автоматическим подписыванием изображений, — говорила Эмили. — Это настолько привычная функция в современных камерах, что мы о ней даже не задумываемся. Однако по большей части именно разработанные для неё методы позволили нам разобраться в Ретикулуме. — Она стояла у настенного монитора в Обществе Межзвёздных Коммуникаций; монитор демонстрировал изображение трёх инопланетян.
Ханна Плакстон пригляделась к подписи под изображением.
— Доктор лечит пациента, — прочитала она вслух.
— Верно, — сказала Эмили. Она взмахнула рукой, и на фото появились надписи, идентифицирующие изображённые на нём объекты: «доктор», «пациент», «субъект», «лоток», «оборудование».
Ханна указала на «субъект».
— А этот тип почему не упомянут?
Эмили кивнула.
— Фото подписывают нейронные сети; они всё время обучаются. Чем больше изображений они видели, тем лучше у них получается выделять главное. Посмотрите на глазные стебельки двоих, упомянутых в подписи. Стебельки доктора обращены к пациенту; она смотрит на пациента. А стебельки пациента? Они обращены к доктору. Эти двое смотрят друг на друга. Но что же третий, почему он не упомянут? Программа, разумеется, увидела его, однако он не смотрит ни на кого из двух других; его глаза повёрнуты к чему-то за пределами кадра. И потому программа решила, что он просто случайно попавший в кадр прохожий и не является частью изображённой на фото сценки.
— Интересно, — сказала Ханна. — На большинстве наших фото — то есть, фото, сделанных людьми — люди на фотографии смотрят не друг на друга, а в камеру.
— Правильно. И, если задуматься, это так неестественно. Собственно, если такое случается в телешоу или в кино, нас это отталкивает — актёры почти никогда не разворачиваются прямо к камере. Однако Ретикулум, похоже, вообще не содержит постановочных фото. И, я уверена, это многое может сказать об их обществе. В любой цивилизации камеры становятся дешёвыми и вездесущими. И хранение информации тоже дешевеет так, что вы записываете всё подряд.
— А как же тайна частной жизни?
— Возможно, в этой цивилизации она вообще никогда не считалась ценностью. Посмотрите, как мало одежды на них надето. И вся она сугубо функциональна: пояс с карманами для всякой всячины, или защитное снаряжение, или узорчатые ленты. Ни одна часть их анатомии не остаётся прикрытой всегда, так что у них явно отсутствует табу на наготу. Кроме того, полно снимков, на которых субъекты на заднем плане, по-видимому, занимаются сексом.