В древности медь считалась очень дорогим металлом, а для того чтобы сделать надпись на медном листе, требовалось очень много времени.
Трудно поверить, что кто-то приложил столько усилий для того, чтобы на столь редком носителе записать небылицы. Не подлежит сомнению также, что священники ессеев использовали медь для того, чтобы сохранить текст. Библеисты признают, что в надписи сообщается об огромном количестве золота и серебра — в различных переводах оценка колеблется от двадцати шести до сорока четырех тонн. Печальнее всего, что еще никому не удалось определить, где находятся эти сокровища.
В тот день мы ночевали в придорожном баре около деревушки с неизвестным названием. Ночь наступила после необычайной по своей силе грозы. Наш джип перегрелся, и мы были вынуждены остановиться. Бахру клялся, что к утру починит протекающий радиатор, и поскольку настроение у нас было неважным, я решил угостить его и Самсона жарким из баранины с ломтем инжеры, ароматного эфиопского хлеба.
Пока мы ели, к нам подошел подросток. Он опирался на палку. Его правая нога была искалечена — колено неестественно согнуто, ступня искривленная и высохшая. В эфиопских деревнях полно таких калек, болезнь которых способна предотвратить одна-единственная доза вакцины против полиомиелита. Мальчик был слишком горд, чтобы попрошайничать, но мы видели его выступающие ребра и знали, что он очень голоден. Самсон предложил ему разделить с нами ужин. Инвалид вежливо отказался, как будто был завален подобными предложениями. Самсон настаивал, но мальчик продолжал отказываться. Он сдался только после того, как Самсон встал и насильно усадил его за стол. Затем он выбрал лучшие куски из своей порции и отдал мальчику.
После ужина я сидел в баре и, тронутый внимательностью Самсона, размышлял об Эфиопии.
Страна пережила итальянскую оккупацию, но никогда не была колонией. В результате ей удалось сохранить самобытность и чувство собственного достоинства. Жители Эфиопии слушают национальную музыку, носят традиционную одежду, едят национальные блюда. Многие мечтают уехать в Америку, но почти ничего не знают о западном обществе. Единственный изъян в этой культурной целостности — это отсутствие знаний о прошлом. Чем больше времени я проводил в Эфиопии, тем сильнее ощущал, что все это неестественно. Это единственная страна в регионе Сахары с таким богатым культурным наследием, и казалось просто невообразимым, что богатства ее истории остались невостребованными.
В отличие от большинства граждан страны, Самсон изучал историю своей нации. Он был экспертом-самоучкой по «Кебра Негаст» и другим ценным текстам на классическом эфиопском. Он черпал силы в знании эфиопской истории. Обидно, что такой полезный член общества хотел покинуть родину, эмигрировать в Америку.
— Здесь нет будущего, — сказал Самсон после ужина. — Вы приехали из страны, где у людей есть выбор, даже если они не осознают этого. Мы ищем золотые копи царя Соломона, потому что мы здоровы и в тарелках у нас есть еда.
Мы встаем утром и не думаем о том, где взять денег на еду. Но поставьте себя на место мальчика, который сидел с нами за столом. Большинство эфиопов мало чем отличаются от него. Несколько быр в кармане и зачатки образования позволят ему думать о будущем. Только у этого парня и миллионов таких же, как он, нет этой жировой прослойки, на которую можно опереться…
Самсон умолк на полуслове, снял с руки часы и положил их на стол.
— Они просто существуют — секунда за секундой, минута за минутой, час за часом, пока…
— Пока что?
— Пока не закончится их время.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Золото царицы Савской
«Трудно передать охватившее нас волнение при виде
широко распахнувшегося входа в сокровищницу
царя Соломона. Что касается меня, я весь затрепетал,
и по моему телу пробежала холодная дрожь».
Рано утром в придорожном баре уже сидела стайка девушек из Тигрея, прихорашиваясь и как можно шире расставляя ноги. На них были какие-то невероятные белые костюмы, похожие на те, что носят врачи в больнице, и туфли на высоких каблуках. Часы показывали пять, но проститутки считали, что ночная смена уже закончилась. Ожидая Бахру, который отправился прогревать двигатель нашего джипа, я стал разглядывать девушек. Они отводили взгляд, разыгрывая застенчивость, хотя лучше меня знали, что скромность несовместима с их профессией.