— Но мы хотим поехать в Мекеле вместе с этим караваном, — возразил я.
Старик рассмеялся зловещим смехом.
— Они вас убьют и заберут ваши деньги, — ответил он. — Они плохие люди. Торговцы солью очень жадные. Не такие, как мы. У нас нет денег. Нам они не нужны. Деньги — это порождение дьявола.
Вернулся сын старика и, отвесив поклон, спросил, что мы хотели бы выпить. Не задумываясь, я ответил, что не отказался бы от чая. Он вновь поклонился, схватил меня за руку, поблагодарил и вышел.
Прошел час. Самсон расспрашивал Адугну о жизни в пустыне.
— Очень тяжело, очень жарко, очень пыльно, — сказал хозяин. — Я родился на озере Афрера в Афаре. Там еще жарче.
— Сколько вам лет?
Адугна поскреб лицо, а затем вытер его краем накидки.
— О, я, наверное, очень стар, — сказал он. — Теперь мне семьдесят или восемьдесят. Может, больше. Я помню времена, когда здесь были итальянцы. Тогда я был молодым. Здесь были и другие фаранжи. Они искали золото.
— Золото? Они нашли что-нибудь?
— Тут больше нет золота.
— А раньше, значит, было?
— Да, было. В Афаре было больше золота, чем в любом другом месте земли. Золота было столько, что наши люди были богаче царей. Золото — единственный металл, который у нас имелся.
— И когда это было? Когда тут было золото?
— Очень давно.
— Как давно? Сто лет назад или тысячу?
— Да, — сказал Адугна. — Давно.
— Значит, тысячу лет назад?
— Да, очень давно.
— А что случилось с золотом? Закончилось?
— Нет, не закончилось, — покачал головой хозяин. — Его было слишком много. Говорю вам, слишком много.
— Значит, оно по-прежнему здесь, в земле?
Адугна снова вытер лицо накидкой.
— Оно есть, но в то же время его нет, — сказал он.
— Как это может быть?
— Хорошо, я вам расскажу. Бог очень рассердился на наш народ. Он сказал, что люди жадные и думают только о себе. Поэтому бог наказал людей. Он расстелил свой плащ над пустыней и превратил все золото в соль. Но однажды, — продолжал Адугна, — когда наш народ избавится от жадности, он уберет плащ и откроет золото. Вот почему мы не уходим отсюда. Мы ждем.
Адугна позвал невестку и приказал ей принести чай, которого мы так и не дождались.
— Останьтесь со мной, — сказал он. — Будьте моими гостями и останьтесь здесь. Мы будем сидеть рядом и ждать, когда бог уберет свой плащ и откроет перед нами поля золота.
Когда чай, наконец, принесли, уже наступила ночь. Сын и невестка Адугны проскользнули в хижину, держа в руках две чашки, от которых поднимался пар. Одну чашку подали мне, другую Самсону. Мы понюхали пар и поблагодарили хозяев за угощение. Вся семья собралась вокруг нас и смотрела. Я сделал глоток горячей жидкости.
Напиток был слабым и имел землистый привкус.
— Сделайте еще глоток, — с беспокойством в голосе попросил сын Адугны.
Я исполнил его просьбу.
— Вкусно.
— Правда? — настаивал он. — Вы уверены, что это вкусно?
— Да, да, — в один голос сказали мы с Самсоном.
Беспокойство хозяев, казалось, усиливается.
— Можно, я вам кое-что расскажу? — спросил сын Адугны.
— Конечно.
Он прижал руку к сердцу.
— Понимаете, у нас нет чая. Но у нас есть обычай — исполнять все желания гостей. Вы попросили чай. Мы не знали, что делать. Ни у кого из наших соседей тоже не оказалось чая. Потом кто-то нашел старый мешок, в котором когда-то хранили чай. Мы вскипятили мешок и сделали из него чай.
Вытянувшись на полу хижины, ночью я размышлял о том, что рассказал нам старый Адугна.
На всей территории Эфиопии фольклор тесно связан с темой золота. Одна легенда вытекает из другой. Многие знают о том, как бог наказал данакилов за жадность — эту историю я слышал десятки раз в разных уголках страны. Представители других племен рассказывали ее со злорадством — данакилов боялись и не любили. Сами данакилы искренне верили легенде: придет день, когда бог вновь превратит соль в золото.
Адугна был стариком, но он вряд ли настолько стар, чтобы помнить экспедицию Несбитта.
Возможно, он слышал о других путешественниках, имевших те же намерения. До Второй мировой войны Эфиопия магнитом притягивала тех, кто искал славы и богатства. Сам Несбитт в 20-х годах двадцатого века описывал население Аддис-Абебы как толпу разочаровавшихся и опустившихся бродяг, авантюристов, шпионов и мошенников — словом, искателей приключений.
Все они выдавали себя за экспертов в какой-либо области, а некоторые даже имели научные звания, хотя скорее всего были самозванцами. Это были неудачники в потрепанной одежде не по размеру и с нестрижеными волосами.