Она может сделать попытку заранее скоординировать свои усилия с другими людьми, чтобы после выпуска соответствовать другим квалифицированным специалистам. Но тогда ей необходимо будет знать больше, чем реально возможно, и идти на соглашения, которые невозможно выполнить. Очевидно, лучшее, что она может сделать, — это проверить, сколько в среднем людей получает образование в ее сфере. Если в здравоохранении много образованных людей, то ее шансы соответствовать другим квалифицированным специалистам будут намного выше. Она знает, что идти в медицинский институт целесообразно в стране, где уже есть множество образованных медсестер, фармацевтов и бухгалтеров. Но это нецелесообразно там, где такие квалифицированные работники — редкость.
Вывод, который она может сделать, заключается в том, что идти в институт стоит в том случае, если квалификация в среднем по стране высока, и не идти, если она все еще низка. Такое решение окажется разумно для самой девушки, но катастрофично для страны. Население с низким уровнем квалификации так и не повысит его, потому что никто в отдельности не сочтет разумным поступать в институт.
Еще хуже, если квалификация представляет собой нечто дополнительное по отношению к общему состоянию знаний в стране. Люди, которые получают образование в обществе, где знания на низком уровне, не извлекают из этого тех выгод, которые доступны людям в обществе с высоким уровнем знаний. Даже если знания будут «утекать», ценность образования окажется существенно ниже, так как общий объем знаний будет мал. Если в обществе с низким уровнем знаний работники и ходят в школу, нация все равно останется бедной (вспомните, каким на удивление непродуктивным оказался образовательный взрыв, о котором шла речь в главе 4).
Как и другие примеры возрастающей отдачи, истории о соответствиях словно служат намеком: бедная страна бедна, потому что она изначально была бедна. В образовании есть свои порочные круги. Если страна начинает с высокого уровня квалификации, она становится более квалифицированной. Если с низкого — она остается неквалифицированной. Дело тут не в природных особенностях. Причина различий не в достоинствах и недостатках отдельных людей, а в начальной точке, с которой страна начала движение. Мы снова убеждаемся, что целый народ может оказаться зажатым в рамках порочного круга.
Также нет ничего естественного в международном разделении труда. Бедное неквалифицированное население будет производить сырье. Богатое квалифицированное население будет производить вторичные или третичные товары, например промышленные потребительские товары.
Представьте себе, что вы бизнесмен, к услугам которого неквалифицированная рабочая сила. Вам надо решить, что именно производить. Работники низкой квалификации скорее всего допустят ошибку и испортят все дело. А ведь будущий товар до них уже прошел несколько дорогостоящих стадий обработки (если, скажем, речь об изделии из высококачественной хлопковой ткани). Что ж, может, лучше пусть они имеют дело с чем-нибудь попроще, например растят хлопок? При большой вероятности, что вреда не миновать, лучше рискнуть продуктом низкой стоимости, не подвергшимся обработке (хлопок), чем дорогим, в который уже вложены усилия по обработке (ткань).
Вот почему бедные страны с самым низким уровнем квалификации производят в среднем больше сырья, а богатые страны с высоким уровнем квалификации производят в среднем больше конечных продуктов, предназначенных для непосредственного потребления. Прежде экономисты полагали, что аграрный уклон страны, как и промышленный, объясняется исключительно разными естественными преимуществами: у кого-то лучше сельскохозяйственные угодья, у кого-то — производственные площадки. Однако с реальностью гораздо лучше согласуется логика приобретения квалификации.
В Соединенных Штатах с их легендарными возможностями для развития сельского хозяйства этот сектор экономики составляет лишь 2 % [17]. В Эфиопии с ее частыми засухами, гористой почвой и смертоносной для скота мухой цеце, условия для земледелия и скотоводства примерно такие же привлекательные, как, допустим, на Луне. Тем не менее доля сельского хозяйства в экономике Эфиопии составляет 57 % [18]. У американцев средний уровень квалификации населения выше, а неграмотных менее 5 %. У эфиопов в среднем низкий уровень квалификации, а неграмотных — 65 % населения [19]. Таким образом, сравнительное преимущество в сельском хозяйстве и промышленности появляется не само по себе.
17
18
World Bank,