— Нет. Старость — не уродство и не болезнь. Просто захотелось немного вздремнуть. Не думал вас оскорбить…
— Сразу видно, что вы славный юноша! Хорошие манеры — большая редкость в наше время… — задумчиво произнесла женщина, устремив взгляд куда-то вдаль.
— Поверьте моему опыту, они всегда были редкостью…
С доброй улыбкой и неподдельным интересом, великовозрастная дама осмотрела острого на язык мальчишку, словно пытаясь в чем-то убедиться. Со стороны это выглядело забавно! Ровесница Джона Кеннеди и представитель поколения Z. Интересная намечалась дискуссия…
— К слову о хороших манерах! Меня зовут Рут, и я из Чикаго! — воскликнула старушка, протянув мятный леденец. — Хотите?
— Очень приятно, Рут! Я — Морт. От конфеты, пожалуй, откажусь, я только что поел… Вам нужна помощь? Хотите, я позвоню вашим родственникам?
— Нет-нет-нет! Пожалуйста! — Рут засуетилась, точно птица, угодившая в силки. — Все в порядке. Я просто хотела пройтись одна. Редкое удовольствие в моем положении… — с грустью произнесла женщина, взглянув на покрытые вздувшимися венами кисти рук.
— Ноги уже не те? — Морт, смекнув, что диалога не избежать, повернулся лицом к собеседнице. — Я заметил, как медленно вы шли сюда.
— В моем возрасте двигаться самостоятельно — уже победа! Это, слава богу, удается. Ну, а спешить мне, как понимаете, некуда…
— Так в чем же дело?
— Дочь и внучка не отходят от меня ни на шаг. Словно конвоиры, отслеживают каждое движение… — вздохнула Рут. — Они, наверное, с ума сейчас сходят… У меня, знаете ли, есть серьезное противопоказание к уединению. На самом деле их много, но самыми серьезными моя дочь Анна считает деменцию и рассеянный склероз. Кто-то за годы наживает одно, кто-то другое, а у меня — старческое бинго!
Морт усмехнулся, глядя на то, как пожилая дамочка изливает душу первому встречному, даже не зная, с кем ей довелось завести беседу.
— Позвольте угадаю! Вы проделали столь долгий путь не просто так? Хотите выпросить у Господа что-то?
— Вы очень прозорливы, юноша! Именно так. Есть у меня одна небольшая мечта…
— Желаете излечиться от всех болезней и принять участие в благотворительном марафоне? — не сдержавшись, пошутил Морт.
— Ох нет, я не любила бег даже когда была вашей ровесницей, а сейчас и подавно! — премило воскликнула старушка, театрально поморщившись. — Моя мечта куда прозаичнее, в прочем, есть в ней и романтический подтекст…
— Поделитесь, не томите!
— Обещаете не сбежать, услышав ответ? Мне очень приятно беседовать о чем-то кроме лекарств и плана лечения… — серьезно выдала Рут и, дождавшись кивка от собеседника, продолжила. — Я мечтаю закончить свой земной путь. Я так устала от этой жизни…
— То есть, хотите умереть? Вам совсем не страшно?!
— Нет, друг мой, это ничуть не страшно. Намного хуже слышать разговоры дочери и зятя, считающих тебя глухой слабоумной старухой. Ужасно просыпаться от боли. Неприятно понимать, что ты уже никогда не будешь свободен в своих поступках и решениях. Печально осознавать, что близкие люди по-прежнему заботятся, но с куда большей охотой говорили бы о тебе в прошедшем времени. Погано быть обузой, балластом, лишним грузом, от которого всем не терпится избавиться… Вот, что на самом деле страшно, милый юноша! — в какой-то момент Рут замолчала, словно ее саму неприятно удивили эти открытия. — Если бы я могла попросить что-либо у Бога, я бы молила его о вечном покое, переходе в иной мир, где я вновь увижу мужа, моего ненаглядного Тео…
— А что, если бы вы узнали, что встречи не случится? Что смерть лопнет вас, словно мыльный пузырь, не оставив даже воспоминания? Не будет воссоединений с мужьями, родственниками и домашними животными… Никаких райских садов, вечного блаженства и прочей аллилуйи. Это повлияло бы на ваше решение?
— Что же… осознавать это — печально. Но ни на секунду я бы не задумалась над своим решением. Все это, — Рут оглядела части своего на ходу разваливающегося тела, — не жизнь, а настоящее мучение, которое должно закончиться. Поверьте, Морт, смерть я встречу не с гримасой ужаса, а с благодарной улыбкой. В этот момент я буду по-настоящему счастлива… Хотя, я уже счастлива! Сегодня я впервые прошлась в одиночестве… Ближе к ночи поплачусь за это невыносимыми болями во всем теле, но пока все хорошо. Спасибо вам за доброту и снисходительность! — завершив монолог, старушка сморщилась, будто от дольки лимона во рту и в глазах ее заблестели слезы.
Не сказав ничего в ответ, Морт мягко положил свою ладонь поверх ладони Рут, словно любящий сын, утешающий роптания седовласой матери. Женщина, ничуть не удивившись поступку, наклонила голову вбок, едва коснувшись острого плеча. На ее лице затаилась кроткая, преисполненная благости улыбка, веки послушно опустились. Старушка сделала глубокий вдох и обмякла на выдохе, точно провалилась в глубокий, долгожданный сон. Чувствуя, как тело женщины безвольно оперлось на него всем весом, Смерть кивнул и вновь закрыл глаза. Где-то вдалеке два женских голоса отчаянно звали Рут, срываясь на сиплый крик, но до скамейки в парке это доносилось, как сквозь толщу воды, что незримо затопила пределы этого укромного местечка…