Ванная с солью казалась девушке чем-то нелепым… Пережитком советской эпохи, в которой у каждой порядочной семьи в закромах таилось несколько банок с крупными гранулами цвета морской волны. Так или иначе, наказ Артема пришлось выполнить. Кристина расслабилась настолько, что в какой-то миг почувствовала, как послушно съезжает в воду с головой, рискуя нахлебаться соленой жижи. Вовремя открыв глаза, она схватилась за бортики. Кажется, все прошло успешно. Можно переходить к основной части импровизированного ритуала.
Кое-как закрепив Ловца Снов на стене, Маркелова спешно забралась под одеяло. После горячей ванны ее тело требовало тепла. С такой задачей отлично справился бы муж, но интуиция подсказывала: «Ему лучше держаться подальше от всей этой чертовщины…». Сон не заставил себя ждать. Едва Кристина закрыла глаза, вязкий кисель заполнил голову. Последнее, что она успела пожелать наяву — узреть истину, скрытую за ширмой тревожных сновидений.
Первый образ возник резко и оказался довольно четким, словно проекция фильма на экране кинотеатра. Перед глазами возникла пустыня. Маркеловой понадобилось какое-то время, чтобы среди безжизненных песков, формировавших невысокие дюны, разглядеть человеческую фигуру. Сначала было не разобрать, мужчина то или женщина, но по мере приближения картинки становилось яснее некуда: герой этого действа — юноша!
Стоя на коленях, он дрожал всем телом, выставив вперед, словно что-то опасное и чужеродное, собственные ладони. Покрытые бурыми пятнами крови, они роняли красную пыль, по мере того, как сжимались и разжимались фаланги пальцев. Разглядеть лицо бедолаги не представлялось возможным — влажные локоны скрывали глаза и большую часть носа. На виду оставались губы — перекошенная линия рта, из которой то и дело вырывались плач и сбивчивое дыхание.
Сердце Маркеловой пронзила жалость. Зрелище напоминало картину эпохи Возрождения, на которой неизвестный художник запечатлел страдания мифического героя. Апогей боли, за которым, обычно, следует катарсис. Постепенно изображение начало терять резкость и бледнеть, как бегущая дорожка титров, засвеченная включившимися в кинозале лампами.
Не успела Кристина опомниться, как новый сюжет вспыхнул яркими красками. Все тот же молодой человек, в котором теперь угадывался незнакомец из снов, парил над землей подобно воздушному змею, покачиваясь на ветру и размахивая руками-лентами. Откуда-то сверху громом доносился раскатистый бас, сотрясавший землю… Ту самую землю, которой не касались стопы мученика.
«Ты, жизни лишивший, да будешь проклят именем моим до скончания веков! Не сыскать тебе прощения и не найти покоя ни в одном из трёх царств!»
С каждым словом, что произносило неизвестное создание (по всей видимости, Бог), небо становилось темнее. Пышные тучи сгущались над головой юнца, будто по приказу. Ныряя в огромный водоворот, они чернели и, закручиваясь по спирали, опускались ниже. Десятки смерчей рождались прямо на глазах. Они поднимали в воздух песок, палки и крупные булыжники. Такой свирепой бури Кристина не видела даже в кино! Ясный день, что мгновение назад радовал чистым небосклоном, обернулся сумерками. В их холодной синеве рождалось нечто зловещее.
Маркелова задрала голову, пытаясь разглядеть источник голоса, но тут же зажмурилась от пыли, ударившей в лицо. Ничего, кроме разверзшегося неба, изрыгающего молнии, она не увидела. Мальчишка, испытав на себе гнев божий, погрузился в транс. Ветер злобно трепал его длинные волосы и периодически обстреливал каменным градом, но лицо оставалось безучастным. Густая, всепоглощающая тьма, тем временем, подбиралась все ближе. Казалось, будто небесный свод медленно падает на Землю, грозясь расплющить героя этого сновидения, а заодно и мир, в котором ему не посчастливилось родиться.
Черная вспышка! Пустыня ослепла. Звуки непогоды стихли. Буря кончилось внезапно, а с ней сошли на нет и опасения за судьбу того, кто дерзнул прогневать Всевышнего… Жестокая иллюзия! Затишье сменилось страшным грохотом и вспышкой, ослепившей свидетельницу происходящего. Вскрикнув и закрывшись руками, Кристина упала на колени, резко отвернув голову.