Если уж мать произнесла его имя вместо привычного «ОН», следовало отступить, принять ее точку зрения. Все так, но из головы не шла семилетняя девочка, которая не думала об опасности. Она уверенно шла к своей цели.
Конечно, мама права — соотношение сил не в их пользу. Но смириться с тем, что придется оставить все как есть, когда перед глазами маячит грустное лицо Даши, тоже не получалось.
Что же делать? Что?!
Утром Снежана решила: нужно начать с малого. Пусть для нее это малое, но для детей елка — самый важный символ Нового года.
Снежана помнила, как в детстве ждала появления пышной красавицы, как они с отцом ездили на рынок, долго выбирали, везли домой, как помогала маме ее украшать. Комната сразу наполнялась свежестью. Этот год не стал исключением. Старые игрушки — вместе с новыми — и подмигивающие огоньки гирлянд будто звали в зимнюю сказку.
Как можно лишать детей подобных радостей?
Оказывается, можно. Если нет финансирования.
— Не за свои же деньги мне покупать елку и игрушки? — спрашивала директорша, когда Снежана, представившись журналистом, попыталась выяснить, почему не будет праздника.
Да хоть бы и за свои! Но девушка не стала этого говорить. Будучи студенткой, она и сама не могла похвастаться шикарным доходом. Стипендия крохотная. Хорошо, что жила с родителями, и когда на карточке заканчивались деньги, было к кому обратиться.
Вряд ли родители смогут оплатить детский праздник, да еще и с подарками. Следовало придумать другой план. И Снежана придумала!
Через полчаса она нашла достаточно информации о представителях городской власти и отправилась к мэру, Борзову Степану Олеговичу. Козырнув на входе поддельным удостоверением журналиста — ей обещали выдать настоящее лишь через полгода, поскольку до получения диплома не хотели оформлять официально, — она сумела пробиться в кабинет самого главного чиновника в городе.
Сначала мэр тоже говорил о скудном бюджете, но услышав, что статья выйдет в любом случае и лишь от него зависит ее содержание, обещал подумать над решением проблемы.
— Через два дня мне нужно сдать материал, — сгущала краски Снежана.
— Где, вы говорите, будет напечатана статья? — прищурился Степан Олегович.
— В независимых СМИ, — не растерялась Снежана. Не говорить же, что это студенческая газета. И тут же сменила тему. — Ваша фотография в компании детей отлично бы дополнила статью. Я так и вижу название: «Местная власть подарила детям, лишенным опеки, настоящую новогоднюю сказку». Мэр задумался. Снежана видела, как крутятся колесики в его голове. Фото. Реклама. Предстоящие выборы...
— Оставьте секретарю ваши координаты. Вам сообщат, когда подъехать для съемки.
Следующий шаг был более опасным и безумным. Мама за него не похвалит. Даже отругает. Но и кары небесные не остановили бы Снежану. Радуясь, что с детским праздником все так замечательно решилось, — девушка была уверена, что завтра ей обязательно перезвонят от мэра, — она поспешила домой.
Атрибуты, необходимые для ритуала, мама хранила на балконе в коробке из-под обуви. Снежана еще никогда сама не проводила ритуал и не видела, как это делается. Лишь слышала рассказы бабушки о том, как можно передать сообщение на другую сторону. Когда же никто не видел, рассматривала содержимое коробки, раздумывая, что именно обладает магической силой: пергамент, пожелтевший, с истрепавшимися краями и чуть шершавый на ощупь, старинная деревянная ручка с металлическим пером или пузырек синих чернил? Вот и выпал шанс узнать. Или хотя бы посмотреть, как они действуют.
Чтобы пергамент не сворачивался, Снежана прижала верх словарем. Обмакнув кончик пера в чернила, вывела аккуратным почерком: «Муар наращивает могущество...». Снова окунула перо во пузырек и закончила предложение: «...в надежде вырваться из клетки».
Положив ручку на заранее приготовленную салфетку, Снежана закрыла пузырек и взглянула на пергамент. Ничего не изменилось. Может, подуть, чтобы поскорей высохли чернила? Вдруг надпись засияла пульсирующим светом, словно неоновая вывеска. В том же порядке, что были написаны, буквы исчезали — кто-то из Фейри читал сообщение.
Минут десять Снежана смотрела на абсолютно чистый пергамент, ожидая ответ. Но его не было.
Решив, что это и к лучшему, девушка тщательно вытерла перо, уложила все обратно в коробку и вернула ее на место. Не желая встречаться с матерью, когда до нее дойдет новость о самоуправстве дочери, отправилась в ВУЗ. Зачеты уже сданы, но в редакции всегда есть какое-то занятие: помочь автору со статьей, сверстать черновик номера или обновить сайт студгазеты — у помощника редактора много работы.
Попав в свое литературное царство, Снажана забыла обо всем. Чему немало способствовал выключенный звук телефона.
Ближе к вечеру она увидела семь пропущенных звонков от мамы и встревожилась не на шутку. Набедокурить и скрыться — это еще хуже, чем просто набедокурить.
Со страхом поглядывая на экран, Снежана встревоженно закусила губу, не зная, сразу перезвонить или отложить разговор до возвращения домой? Все решилось, когда смартфон снова зазвонил.
— Мам, прости, не слышала. Мы с Соней работали над газетой.
— Живо домой!
— Уже еду.
— Пулей! — приказала Ирина Георгиевна и отключилась.
Час-пик. Пробки. Снежана добралась домой лишь через час.
— Я так понимаю, ты уже в курсе, — с порога сказала она.
— Как ты могла? Как могла?!
На памяти Снежаны матери редко не хватало слов. А это значило, что сейчас она была крайне возмущена и рассержена.
— Ты понимаешь, что натворила? — Ответить Ирина Георгиевна возможности не дала. — Они все там переполошились. Знаешь, как трудно было их успокоить?
— Удалось? — спросила Снежана. Затаив дыхание, она молила об отрицательном ответе.
Не прозвучало и утвердительного. Лишь приказ:
— Объясни, зачем!
— За сто семьдесят лет многое изменилось. Они могли закончить то, что им не удалось в прошлый раз. Пока Он не осиротил еще с сотню детей. Ты все испортила.
— Я все исправила!
— Он питается добротой, которая живет в человеческих сердцах. Как думаешь, что случится, когда Он узнает, что дети — это и есть сама доброта? Неиссякаемый источник энергии. И тогда в его доме будут появляться статуи не взрослых, а детей.
— До сих пор же не понял, — возразила Ирина Георгиевна.
— Но в будущем мы от этого не застрахованы. У нас все еще есть шанс все решить, пока Он не стал достаточно сильным, чтобы покинуть свою тюрьму.
Снежана снова хотела снова упрекнуть мать, что та все испортила, но лишь обреченно махнула рукой и направилась к себе в комнату.
— Снежа! — неслось вслед.
Девушка не остановилась — разочарование лучше переживать наедине.
Ирина Георгиевна не собиралась сдаваться. Она открыла дверь, но в комнату дочери не вошла — та сидела в кресле, прижав колени к груди.
— Жаль, что ты не поговорила со мной, прежде чем действовать.
— И ты бы согласилась?
— Я бы отговорила тебя.
Снежана горько усмехнулась:
— Потому и не поговорила. Знаешь, мама, я не переживу, если с Дашей что-то случится.
— А я не переживу, если что-то случится с тобой. Надеюсь, мне удалось все уладить, и наказания для тебя не последует.
Несколько секунд она смотрела на Снежану, обиженно надувшую губы, как маленький ребенок. Потом вздохнула, понимая, что сейчас дочь не переубедить, и ушла, тихонько прикрыв за собой дверь.