Я полуспал, готовый вскочить на палубу и выпустить еще немного каната, если якорь начнет скользить, когда меня разбудил шум каната, скользящего по дну. В следующий момент, прежде чем я успел поднять руку, «Файркрест» ударился о риф. Мне осталось только вытащить несколько футов цепи, чтобы обнаружить, что она сломана. Ветер поменялся на южный и дул сильный шторм; «Файркрест» накренился на бок и при каждой волне поднимался и опускался на кораллы с неприятным треском. Ситуация была безнадежной. В гавани не было ни одной лодки, ни одного якоря, который я мог бы использовать, чтобы оттащить себя. Кроме того, при таком ветре потребовался бы пароход, чтобы отбуксировать лодку.
Прилив еще не закончился, но я мог только думать о том, как при отливе «Файркрест» разобьется на куски. Стоя на палубе, промокший до нитки от волн, я ничего не мог сделать, кроме как беспомощно стоять и наблюдать за агонией моего верного спутника. Я пробыл на рифе около часа, когда вдруг моя лодка накренилась набок, палуба стала почти вертикальной, и вода начала заливать люк. Я уже начал плыть к берегу, когда, к моему полному удивлению, заметил, что Firecrest следует за мной; на самом деле она достигла берега почти одновременно со мной и уперлась в песок на самой границе отметки прилива.
Я обнаружил, что в нее попало очень мало воды. Ночь была черная как смоль, и было полвторого ночи. Я печально направился к резиденции, убежденный, что «Файркрест» положила конец и своей карьере, и моему круизу.
К рассвету море отступило, оставив лодку на мели. Тогда я увидел, что ее свинцовый киль пропал, а десять бронзовых болтов, которые удерживали его на месте, сломались возле деревянного киля. Постоянные удары о риф, очевидно, оторвали металл и, освободившись от огромного веса четырех тонн свинца и веса такелажа, «Файркрест» накренился на бок, облегчился и, занимая в этом положении очень мало места в воде, просто приплыл к берегу.
Некоторые суеверные люди не преминут приписать все беды, которые обрушились на меня, дате моего отправления, и один из моих английских друзей, писатель и сам моряк, не задумываясь, скажет мне, что я искушал Провидение, поступив так. Но если бы пришлось повторить все заново, я бы отправился в путь без малейшего опасения. Даже в момент моего отправления, в час ночи — или в тринадцать часов — в пятницу, 13-го, в Апиа, в тот же момент в Париже, а также на островах Уоллис и в Австралии было уже суббота, 14-е. Когда я прокручиваю в уме все, что произошло, я философски улыбаюсь и говорю себе, что могло быть хуже. Грот-шкот мог порваться дальше в проливе Асау, и тогда я бы разбился о риф; если бы киль не был оторван, то, по всей вероятности, «Файркрест» разбился бы вдребезги о кораллы. Я прекрасно знаю, что некоторые части такелажа могли бы быть в лучшем состоянии, но в ходе моего долгого путешествия не было возможности приобрести подходящие запасные части, и на Самоа я не нашел оборудование, на которое надеялся. Кроме того, мой трос был почти новым; он мог бы, конечно, быть более прочным. «Слишком прочный никогда не разрывается» — гласит пословица наших французских моряков, но мне постоянно приходилось бросать якорь на глубине двадцати саженей и более, и более тяжелую цепь было бы чрезвычайно трудно перемещать в одиночку без лебедки или кабестана.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.
«ФАЙРКРЕСТ» СНОВА НА ПЛАВУ
Несмотря на то, что повреждения, полученные Firecrest, были незначительными, трудности, которые мне пришлось преодолеть, прежде чем можно было снова спустить ее на воду, казались почти непреодолимыми. Поиск четырехтонного свинцового киля, его вытаскивание на пляж рядом с Firecrest, ремонт сломанных болтов, некоторые из которых были длиной более метра и, при необходимости, изготовление новых, установка киля на место, а затем спуск на воду судна с осадкой почти шесть футов над коралловым дном глубиной чуть более четырех футов — все это казалось мне нагромождением неразрешимых проблем. На самом острове не было никого, кто мог бы помочь. Там даже не было кузнеца. Среди 5000 коренных жителей, язык которых я знал очень плохо, единственными ремесленниками были два китайца, которые занимались всем понемногу, но не были хорошими корабелами. Однако, прежде чем беспокоиться о будущем, необходимо было поставить Firecrest на ребро, так как лежа на боку она сильно деформировалась.