К этому моменту я был в состоянии полной нерешительности и растерянности. Самым простым решением этой проблемы было бы снять свинцовый киль и заделать отверстия в деревянном, прежде чем вставлять болты. Но я не мог решиться на это; установка киля на место была задачей чрезвычайно сложной, которая заняла бы несколько дней и потребовала помощи шестидесяти или более человек, а я очень не хотел просить о такой помощи у туземцев, которые и без того были перегружены всевозможными принудительными работами, которые они были обязаны выполнять для правительства, вождей и миссии. Я также не мог рассчитывать на помощь китайцев, поскольку протечки были вызваны их собственным упрямством в выполнении того, что я не одобрял, и они были немного разочарованы своей неудачей.
Однако я мог безоговорочно положиться на абсолютно дружескую и добровольную помощь моих молодых друзей из колледжа Матауту, и после недели отдыха я решил вынуть и переделать один за другим болты киля, затыкая расширенные отверстия просмоленной паклей, когда однажды утром я был приятно удивлен, увидев черный дым французского военного корабля, приближающегося к гавани. Я сразу же наполнился радостью, потому что теперь я был уверен, что смогу продолжить свое плавание. Это была «Кассиопея», наш военный шлюп в Южных морях, на приход которого я не смел надеяться. Он медленно проплыл через лагуну и вскоре бросил якорь перед Матауту.
Едва якорь коснулся воды, как шлюпка с корабля спустилась на воду и подплыла к причалу. Офицер сошел на берег и подошел ко мне; это был второй командир, с которым я уже встречался в Порапоре (Бора-Бора). Он сообщил мне, что «Кассиопея» была отправлена по приказу министра морского флота и была полностью в моем распоряжении для выполнения всего необходимого, хотя терять время нельзя было, так как она уже опаздывала в Новые Гебриды; поэтому «Файркрест» нужно было поднять с затонувшего места с минимальной задержкой. Я сразу же поднялся на борт, чтобы выразить свое уважение командиру Деку, с которым обсудил, что нужно сделать. Он был очень удивлен, узнав, что свинцовый киль лодки уже установлен. «Кассиопея» привезла несколько бронзовых болтов большего диаметра, которые нужно было обработать до нужного размера, что в лучшем случае было деликатной работой. К счастью, на борту были отличные инженеры-техники, которые выполнили эту задачу в рекордно короткие сроки.
Firecrest снова был положен на бок, и один за другим болты, установленные на Pervenche, были вытащены и заменены новыми. Когда они были вытащены, оказалось, что бронзовые гайки, которые мы установили на них, уже разъели железные болты. Если бы я начал в таких условиях, не встретив «Кассиопею», то скорее всего, киль отвалился бы посреди океана, и в этом случае «Файркрест» почти наверняка перевернулся бы, и моя единственная надежда на спасение заключалась бы в том, чтобы отрезать мачту и соорудить какой-нибудь плот, который доставил бы меня на острова Фиджи.
Установка новых болтов сопровождалась некоторыми трудностями, поскольку низкий уровень воды давал нам мало времени для работы. Нам приходилось забивать болты под водой с помощью тяжелого молотка, и малейший удар в сторону мог сломать бронзовые стержни. Однако благодаря огромной самоотдаче экипажа все трудности были преодолены. Капитан и его офицеры сами работали, иногда по пояс в воде, часто промокая под сильным тропическим дождем, и всегда с энтузиазмом, который я очень ценил.
Я уже упоминал, что у меня были отличные отношения с молодыми людьми из Матауту. Я часто рассказывал им о Франции и о настоящих французах, которые сильно отличаются от тех, кого обычно встречаешь в колониях, чей идеал — разбогатеть за счет туземцев. У меня еще оставалось много еды, которую мне навязали туземные вожди, поэтому я решил устроить для офицеров военного корабля ужин в туземном стиле. Мои молодые друзья с восторгом приветствовали эту идею и с удовольствием занялись подготовкой к празднику. Вечеринка оказалась очень удачной. На ней присутствовали командир и все его офицеры, а туземцы превзошли самих себя в приготовлении трапезы — вкусно запеченные под землей на раскаленных камнях среди таро и ямса поросята и рыба, приготовленная в кокосовом молоке. Были тарелки со всеми видами местных блюд, даже сладости и десерты с всевозможными прекрасными названиями, такими как «лулой» и «пеке-пеке». Были молодые верхушки таро, превосходящие лучший шпинат, бананы, приготовленные в кокосовом молоке, и пирожные из хлебного дерева и банановой пасты.