Затем были исполнены несколько любопытных танцев Увеа. Танцорами были самые старшие из молодых мужчин, тщательно помазанные красной охрой и украшенные ожерельями из цветов и гирляндами из листьев. Они продемонстрировали нам свое великолепное мастерство, исполняя всевозможные дикие и яростные движения, полные веселья и жизни. Лежа на матах, я переводил взгляд с офицеров в форме на туземцев и чувствовал себя поистине счастливым, наслаждаясь доверием и дружбой туземцев, которые были так рады развлекать молодых вождей военного корабля, моих друзей. Мне доставляло невыразимое удовольствие находиться в компании моих соотечественников, которые, как и я, могли оценить щедрость и доброту увейского народа.
Когда танцы закончились, я получил еще одно доказательство деликатности моих друзей. «Послушайте, — сказал Амосио, один из членов королевской семьи и вождь молодых людей, — мы не использовали еду, которую вожди дали вам для этого пира, потому что хотели, чтобы вы оставили ее для себя, и мы хотели сами предложить все необходимое для развлечения ваших друзей».
Ремонт «Файркреста» продвигался быстрыми темпами. На третью ночь, в кромешной тьме и среди сильного ветра, сопровождаемого проливным тропическим дождем, последний болт был закреплен на своем месте, и на следующее утро, с первыми лучами солнца, мы спустили «Файркрест» на воду. Я уже решил проблему, как переправить ее через мелководный коралловый риф в более глубокую воду. Десять матросов на мачте уравновесили вес киля и наклонили лодку на бок, так что море почти проникло через иллюминаторы, и она опустилась на воду всего на чуть более трех футов. Таким образом, она легко проплыла над рифом и вышла в открытое море, где мы позволили ей выпрямиться.
Внутренний балласт был поспешно погружен на борт, и вскоре после этого «Кассиопея» вышла в море, оставив мне неизгладимое воспоминание о доброй воле, с которой французский флот пришел мне на помощь.
Однако прежде чем я смог отплыть, мне пришлось привести в порядок весь такелаж, и прошло еще три недели, прежде чем я смог поднять якорь. За это время я еще больше сблизился с туземцами. Прибытие «Кассиопеи» снова повысило мой авторитет, и в мою честь в каждой деревне острова устраивались многочисленные праздники. К сожалению, в этой книге, посвященной в первую очередь истории моих путешествий, у меня нет места, чтобы описать их, но прием, который мне устроили на острове Уоллис, превзошел все, что я когда-либо получал в других портах. Именно там туземцы оказали мне высшую честь, умоляя меня стать их вождем и поселиться среди них. Я не принял это предложение, но оно связало меня с островом духовными узами и побудило меня использовать все влияние, которое дал мне успех моего путешествия, для продвижения справедливого дела туземцев и помощи им в их трудностях.
Я не буду пытаться описать сцены прощания, сопровождавшие мой отъезд, ни свою печаль от того, что я покидал страну, к которой я так искренне привязался. Но я должен был уехать, потому что море снова звало меня, и я не мог устоять перед его призывом.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ.
НА ПУТИ ДОМОЙ
В четверг, 9 декабря, после четырехмесячного пребывания на острове Уоллис, я снялся с якоря и, долго борясь с южным ветром, пересек лагуну и прошел узкий канал на отливной волне. За рифом был сильный прибой, а пассатный ветер дул с востока. Я постоянно принимал на борт воду. Несясь на медленном течении и плывя под триселем и тремя стакселями, «Файркрест» держал курс так же устойчиво, как пароход, хотя у руля никого не было. К 13 декабря я проплыл более трехсот миль и, судя по моим наблюдениям, находился где-то в окрестностях бесчисленных маленьких островов, образующих северо-восточную границу архипелага Фиджи. На карте было показано неразборчивое смешение островов и опасных коралловых рифов. На севере лежали острова Рингголд, на юге — острова Эксплоринг; между этими двумя группами находился северо-восточный пролив Нануку, ширина которого в самом широком месте составляла всего пятнадцать миль и который был отмечен лишь небольшим маяком на атолле Вайлангилала. Шел дождь, и из-за тумана видимость была очень плохая. Несмотря на абсолютную уверенность в своих координатах, я чувствовал некоторое беспокойство. Малейшая ошибка, безусловно, привела бы меня к опасному рифу Нануку. Именно там Джек Лондон едва не потерял «Снарк» из-за ошибки своего капитана; там же богатый лорд Пемброк, который, как и я находился в увлекательном круизе, разбил свою роскошную яхту «Альбатрос».