Пассаты еще не начались, так как на юге еще было лето. Дул очень слабый ветерок, и я продвигался очень медленно. Утром 12 марта меня разбудил звук сирены. Это был пароход «Сува», прибывавший из Австралии и направлявшийся к «Файркресту», который вызывал большой интерес у его пассажиров.
Некоторое время после этого погода оставалась очень спокойной, и я проводил свободное время, ловя скумбрию на перламутровый крючок, который мне подарил таитянский вождь Терио Терио Терай на Таити. 23 марта один из Новых Гебридских островов — Новая Киклада Бугенвиля — остров Эрроманго, появилась в поле зрения примерно в семидесяти милях к юго-западу. На следующий день я увидел остров Вате, а ночью — луч Панго, под которым я оказался на рассвете. Это был маяк, расположенный на самом краю мыса, покрытого девственным лесом. Я больше не находился в зоне когда-то цивилизованной Полинезии, а достиг первых меланезийских островов с их первобытными жителями. Обойдя мыс, я вошел в бухту Меле, а оттуда в пролив Порт-Вила, где мне пришлось бороться с порывистым ветром, который наклонил «Файркрест» на бок. Вскоре я прошел мимо чудесных островов Инирики и Вила. Моторная каноэ с французами на борту вышла мне навстречу и следовала за мной во всех моих маневрах. В десять часов утра 25 марта я бросил якорь на песчаном дне в одном кабельтове от пристани Порт-Вила.
Город расположен на склонах холма — город с ужасными крышами из гофрированного железа, сгруппированными без какого-либо идеала порядка или художественного эффекта. Я встретил там нескольких своих соотечественников, поскольку острова находятся под совместным управлением Англии и Франции, или, как это называется, под кондоминиумом. Каждая страна заботится о делах своих граждан, а все трудности решаются странным международным трибуналом, возглавляемым испанским судьей. Этот гениальный, хотя и совершенно непрактичный режим был известен местным жителям как «Пандемониум».
В Порт-Вила я встретил нескольких французских чиновников, и на следующий день после моего прибытия меня взяли на прогулку верхом, и я смог полюбоваться необычайной плодородностью острова. Я также получил телеграмму от Его Превосходительства М. Гиона, Верховного комиссара Французской Республики в Тихом океане, в которой он приветствовал меня и пригласил посетить его в Нумеа. К сожалению, я не смог изменить свои планы, чтобы включить это в них.
Рядом с причалом в Порт-Вила, на самом берегу, находился клуб, где собирались французские и английские жители, люди чьи разговоры были любопытными и интересными, поскольку многие из них помнили «черную птицу», то есть принудительный набор местной рабочей силы для плантаций. Эта система, которая в прежние времена давала повод для многочисленных злоупотреблений, теперь жестко контролируется и надзирается.
Здесь я также столкнулся с еще одним примером странного и глупого отношения белых людей к правильному образу жизни в тропиках: они злоупотребляют алкогольными напитками, носят европейскую одежду и солнцезащитные шлемы, которые обеспечивают лишь искусственную и совершенно мнимую защиту от жары тропического солнца. Очень немногие из них были в хорошем здоровье или способны выполнять такие физические нагрузки, которые мне давались довольно легко. Что касается меня, то я давно понял, что только естественный образ жизни и принятие вековых обычаев туземцев могут обеспечить силу и хорошее здоровье.
Рядом с входом в гавань находился очаровательный остров, который я однажды посетил на своей лодке Бертона. Маленькие голые канаки играли на пляже и все разбежались, когда я подошел, но, когда я шел по острову, они следовали за мной на расстоянии, следя за каждым моим движением. Перед квадратными хижинами, совсем не живописными и тщательно спрятанными среди деревьев, туземцы готовили еду почти так же, как полинезийцы. Они были удивлены, обнаружив, что я знаю несколько слов их языка, который имел определенные сходства с языком, на котором говорили в Тонга и на островах Уоллис. Действительно, небольшие острова, расположенные вокруг большого острова Вате, ранее были заселены полинезийцами, мигрировавшими из Уоллиса и Тонга, которые покорили чернокожих меланезийцев, проживавших там. Смешанные браки с женщинами покоренной расы привели к появлению нынешних жителей, некоторые из которых были явно полинезийского типа.