Адвентизм оказался между двух полюсов в этой борьбе модернистов с фундаменталистами. Подобно фундаменталистам, адвентисты придавали этим вопросам очень большое значение. Отражение их восприятия этого кризиса можно найти на обложках двух книг, вышедших в адвентистских издательствах в 1924 году. Первая носит название The Battle of the Churches: Modernism or Fundamentalism, Which? (Битва церквей: модернизм или фундаментализм, чья возьмет?). На ее обложке изображен либерал, выбивающий краеугольный камень христоцентризма из здания церкви, чтобы вставить на его место новый камень под названием «эволюция».
«Битва в самом разгаре, — гласит первое предложение этой книги. — Христианству придется решать: принимать Священное Писание за критерий веры или идти по пути, проложенном рационализмом, теориями и измышлениями человеческими… Нейтралитета в этом противостоянии быть не может»
На второй книге, под названием Christianity at the Crossroads (Христианство на перепутье) , нарисован человек, идущий в святой город. Остановившись на развилке, он думает, какой дорогой идти дальше — путем модернизма или путем фундаментализма. И здесь первое же предложение задает тон всей книге.
«Христианская церковь сегодня, — читаем мы, — переживает ужасные потрясения. Самое время как следует изучить ее основания, дабы понять, насколько они прочны»
Далее на той же странице говорится, что враги христианства уже не вне стен Церкви, они внутри нее, «в личине ее защитников».
Идея, которую хотели передать авторы этих книжных обложек, лежит на поверхности. Они считали, что у тех, кто оказался в гуще этой борьбы, есть только два выбора — либо фундаментализм, либо модернизм. Третьего не дано, только две эти крайности, два полюса в центральном вопросе о библейском авторитете и в прочих доктринальных проблемах. Столь упрощенный взгляд несет в себе определенный перекос и искажает общую картину, поскольку сильно ограничивает свободу выбора. Увы, в ходе жарких богословских противостояний люди нередко впадают в подобные крайности. Церковная история пестрит примерами, когда христиане расходились в противоположные углы теологической платформы, превращая вероучение в главное орудие борьбы с оппонентом. Адвентизм столкнулся с подобным явлением во время кризиса 1888 года. Примерно то же самое произошло и в 1920–х годах, когда адвентисты двинулись в ту сторону богословского спектра, где царили вербальная инспирация и непогрешимость Библии.
Здесь нельзя не отметить, что как такового соблазна свернуть в сторону либерализма у адвентистской Церкви не было. С самого возникновения своего движения адвентисты единодушно придерживались тех же основополагающих концепций, за которые так ратовали и фундаменталисты, за исключением разве что их строгих взглядов на богодухновение. В этой области, как мы увидим ниже, адвентизм вошел в 1920–е годы довольно разобщенным, а вышел из этого десятилетия гораздо более сплоченным.
В течение 1920–х годов руководители Церкви адвентистов седьмого дня относились в основном с сочувствием к борьбе, которую вели фундаменталисты, но считали при этом, что у них есть серьезный изъян — они не придерживаются таких основополагающих принципов, как седьмой день суббота. Поэтому адвентисты постоянно заявляли, что они и есть единственные настоящие фундаменталисты.
Адвентисты склоняются к более строгим взглядам на инспирацию
Адвентисты седьмого дня, оказавшись в гуще споров о библейском авторитете в 1920–х годах, обнаружили, что их понимание вопросов, связанных с инспирацией, к концу десятилетия приобрело явный уклон в сторону фундаментализма. А. Г. Даниэльс, в ту пору президент ГК, отмечал на библейской конференции 1919 года, что
«среди нас, присутствующих здесь, на этой конференции, есть приверженцы»
как
«мысленной»
инспирации, так и
«инспирации слово в слово»