— Нет. В действительности это очень странно, поскольку она работала в турагентстве. Она могла бесплатно объездить весь мир, но предпочитала проводить лето на заднем дворе, запасшись грудой книг и погрузив ноги в мелкий пластмассовый бассейн. В конечном счете, я думаю, она любила путеводители больше путешествий.
Я наливаю чай. Струйка окутана облачком пара. Джойс обнимает чашку ладонями, чтобы согреться, и садится на диван, поджав ноги по-турецки.
— Чай… — шепчет она, вдыхая аромат. Странная напряженность тут же покидает ее тело. Она вдруг кажется усталой. Я замечаю, как она слегка горбится, вижу темные круги под глазами.
— В детстве я каждый день после школы навещала своего дедушку. У него был чайник династии Мин из сине-белого фарфора с длинной трещиной, а внутри совершенно красный. Мы пили горький чай, и он рассказывал мне истории о пиратах.
Она зевает. Умолкает. Ее глаза, припухшие от усталости, становятся все меньше.
— О каких пиратах? — спрашиваю я, надеясь на продолжение.
— Всяких. Думаю, он узнал свои истории из старого матросского сборника. Но в основном он рассказывал о наших предках. Похоже, мой прапрапрадедушка был знаменитым акадийским пиратом. Я так и не смогла найти этому никаких подтверждений. Дедушка столько рассказывал, что в конце концов я захотела стать пиратом. Мои кузены говорили, что женщин-пиратов не бывает, но чем больше они это говорили, тем больше я хотела доказать, что они ошибаются. Иногда в детских головах возникают странные идеи.
— Вовсе нет. Между прочим, женщины-пираты действительно были: две из них — в экипаже Калико Ракема.
— Рыжий Ракем?! — восклицает она со смехом. — А вы не путаете с историей Тантана?
— Эрже всегда рисовал правдивые истории. Настоящий Рыжий Ракем жил на Багамах в XVIII веке. Его имя — Джек Ракем, а прозвище — Калико Ракем. Он был весьма заурядным пиратом, и через несколько лет англичане его повесили.
Джойс вскидывает голову, явно заинтересованная:
— Дедушка никогда мне о нем не рассказывал. А кто были те две женщины?
— Я забыл их имена. Одну из них звали Бонни Как-ее-там.
— Бонни Паркер? — шутит Джойс.
— Не помню. Но они были довольно хорошо известны. По легенде, только они защищали корабль, когда англичане взяли его на абордаж. Остальные члены экипажа были мертвецки пьяны и прятались в трюме.
— Как романтично!
— Если вам интересно, у меня есть книжка об этом.
И я точно знаю, что это за книжка — Трехголовая Книга, забытая покупательницей в магазине в 1994 году.
Подходя к шкафу, я понимаю, что давно не видел ту книжку. Я замечаю несколько книг без обложек — я люблю книги с нелегкой судьбой. Я хватаю первую, но это всего лишь потрепанный экземпляр «Книги узлов» Эшлея. Вынимая вторую книгу, я решил было, что удача мне улыбнулась, но это — издание 1945 года книги Дамаса Потвена («Сен-Лоран и его острова»). Третья — дешевый экземпляр «Робинзона Крузо», а четвертая — фрагмент «Японской экспедиции» Мэтью Перри.
Перебрав всю свою библиотеку, я прихожу к выводу, что потерял книгу — страшнейшее преступление, превращающее меня в позор Гильдии книготорговцев. Придется обойтись обычным путеводителем по Багамам.
— Вы нашли ее? — спрашивает Джойс, подливая себе чаю.
— Нет, — отвечаю я, краснея. — Но поскольку Джек Ракем базировался на острове Провиденс, упоминание о нем должно быть в истории Багам.
— Остров Провиденс к северу от Гаити?
— Нет, — объясняю я, просматривая оглавление. — Это тот остров, где находится Нассау. Вообще-то в наши дни он называется Нью-Провиденс.
Я листаю страницы в поисках исторического раздела. Джойс придвинулась поближе и пристально смотрит на меня.
— Что это у вас на шее?
— Компас Никольского.
— Что? — Она протягивает руку к компасу.
Не знаю почему, но я доверяю этой девушке. Я откладываю путеводитель по Багамам и осторожно развязываю веревку, однако делаю это довольно неловко, и компас выскальзывает из моих пальцев. Я еще не осознаю, что происходит, вернее, что сейчас произойдет, и тупо слежу за медленным падением компаса. Внешняя пластмассовая сфера с треском лопается; центральная, освобожденная от оболочки, падает на пол, отскакивает, пролетает между ногами Джойс, кружится по гостиной, указывая на все направления сразу, и скатывается в зияющую пасть вентиляционной трубы в центре комнаты.
Я бросаюсь на колени у отверстия и успеваю услышать все более слабые звуки ударов сферы о металлические стены трубы. Наконец компас проваливается в пропасть и затихает.