– Правда, Сереж, – сказала примирительным тоном Лариса. – Что не так-то?
– Да не, все так, – улыбнулся Григорьев. – Просто мы, почему-то решили, что раз Богородица, то непременно должна быть Казанской. А другие варианты просто даже не рассматривали. И если бы не Ванькин сейчас рассказ, так бы и шарили по Казанским храмам.
– То есть, ты хочешь сказать, что ангел указывает на Кириковский храм, а не на Лысковский? – уточнил Быков.
– А почему бы и нет, – утвердительно кивнул Сергей.
– А, не далековато?
– А Макарьев, твой, прям рядышком.
– И все же, я считаю надо начать с Макарьева.
– А я предлагаю начать с бутылочки вина, – рассмеялся Григорьев.
– Так! Я не поняла? – сделала серьезное лицо Лариса.
– А я, в принципе, не против, – поддержал друга Быков.
– Ой! А, когда это мы были против?
– Спокойно, Ларис! Я специально остановился в этом местечке, недалеко от города, чтобы не тащится из Нижнего ни свет ни заря. А, во-вторых, – Сергей понизил голос и наклонился к подруге, – на нас уже и так косятся официанты, что мы сидим и ничего не заказываем.
– Ну, ладно! – улыбнулась она в ответ. – Я, надеюсь, приличное вино у них найдется?
– А вот сейчас мы у них и спросим, – ответил Григорьев, подзывая официанта.
Продегустировав принесенное вино, все прошлись по его составляющим. Однако в итоге согласились, что пить, все-таки, можно.
– Итак, – сказал Григорьев, сделав небольшой глоток, – у нас вырисовывается интересная картина – Макарьев и Кириково.
– Да уж, развилка! – согласился Быков, также отпив немного вина. – И все же Макарьев…
– Так, Вань, не начинай, – прервал его Григорьев. – Согласен! Макарьев, конечно, предпочтительней, но и Кириково не надо скидывать со счетов.
– И, что ты предлагаешь? – спросил Быков.
– Разделиться, – просто ответил Сергей. – Мы с Ларисой поедем в Кириково, а ты в Макарьево.
– Ой, Сереженька! – с умилением произнесла Лариса. – А можно я завтра с Ваней в Макарьев? Я там последний раз была, когда еще в школе училась. Когда еще такой случай выдастся? А?
– Ну, что ж, в Макарьев, так в Макарьев, – развел руками Сергей. – А я тогда, в Кириково.
– Вот это я понимаю – взаимопонимание! – рассмеялся Быков, чокаясь с друзьями.
– Ура! – подхватила Лариса.
Глава IV
Бричка тряслась из стороны в сторону по ухабам разбитой дороги. Обгоняя, неторопливо бредущие по грязи колоны солдат, повозка со своими пассажирами, спешила в город.
– Монсеньор! Куда мы спешим, ведь Москва уже наша? – спросил прелат, старавшийся удержаться на очередной кочке.
– Это страшный город Жан! – ответил папский легат. – Он никогда не будет нашим. Надо успеть завершить в нем все наши дела, пока эти варвары не вернули его обратно.
– Но ведь, как сказал офицер, русские покинули его и ушли. Война окончена. Не сегодня, так завтра Александр запросит у императора мира.
– Андре, ты, как и многие другие, плохо знаете русских. Поверь мне! Мира не будет!
Въехав на мощенную мостовую городской улицы, кареты поехала быстрее. Выглянув в окно, легат посмотрел по сторонам. Кругом царил хаос. Солдаты вламывались в дома таща от туда все, что подворачивалось под руку. Некоторые были уже пьяны.
– Стой! – скомандовал он кучеру, завидев группу офицеров. – Господа, где можно найти императора?
– В Кремле, сударь! В Кремле!
– В Кремль! – приказал легат.
– Он знает дорогу? – удивился приор.
– Кто, Жак? – рассмеялся папский посланник. – Мой дорогой Андре, Жак мой старый слуга, с которым мы здесь были не раз. Он не только знает дорогу, но все ходы и выходы в этом чертовом городе.
При въезде в Кремль карета была остановлена гвардейцами, стоявшими на страже.
– Кто такие? – спросил подошедший офицер.
– Я папский легат Сегюр, а это мой помощник приор Андре, мы к императору по очень важному делу.
– Император в царских покоях, монсеньор! – почтительно проговорил офицер, делая знак солдатам пропустить.
– А мне говорили, что в гвардии одни безбожники, – проговорил Андре, откидываясь на спинку.
– Как видишь, есть еще добропорядочные католики.
Бонапарт стоял у окна, всматриваясь куда-то вдаль. Цель достигнута, но, отчего-то, радости на душе не было.
– Сир! – позвал караульный офицер. – Сир!
Наполеон повернулся к двери и вопросительно посмотрел на своего гвардейца.
– Там посол от папы, просит аудиенцию.
– Пусть войдет, – небрежно сказал он и сел в кресло.
Вошедшие почтительно склонили головы, остановившись посреди комнаты.
– Присаживайтесь, господа. Я вас слушаю. – Вежливо проговорил Бонапарт, указав рукой на стулья напротив.