- Пришли, - сказала Надя, опуская лиса на траву. - По-моему, обычные развалины.
Но тут она заметила, что шерсть Феликса стоит дыбом, а сам он мелко дрожит.
- Ты чего? Что тут страшного?
- Я же говорил, что сам не знаю, чего боюсь, - ответил принц. - Но теперь я справлюсь.
Надя помолчала, раздумывая о том, каково это - бояться и не знать, чего именно боишься. Феликс тем временем понемногу освоился и неверной походкой направился к разрушенному двору, прямо напротив старой часовни. Постояв там с минуту, он произнёс:
- Я вспомнил.
# Глава 7
# Солнце, молния, гора
- Вспомнил - что? - уточнила Надя.
- Это место мне знакомо. - Лис обвёл округу взглядом. - Здесь я получил свои шрамы, здесь повредил волшебный глаз! И именно тут вербная фея спасла меня!
Он взялся обнюхивать подгнившие доски.
- Думаешь, она оставила какой-нибудь знак?
- Хотя бы след! - не сдавался Феликс, отвечая теперь откуда-то из зарослей репейника.
- Что там найдёшь, кроме колючек? - вздохнула Надя, развернулась и пошла к часовне.
'Если что-то уцелело с тех пор, - подумалось ей, - то лишь в этом нетронутом месте'.
Увы, за пятнадцать лет природа добралась и сюда. Каменные стены по низу, где сыро, поросли мхом, а южный угол часовни до самой крыши оплела цепкая лоза.
Дверь скрипнула, с трудом поддалась, и Надя очутилась перед входом в просторное и очень светлое помещение. Свет лился из высоких окон, когда-то украшенных витражом. Последний, как видно, бурю не пережил: осколками его, как цветным конфетти, были усеяны скамейки и дощатый пол, из щелей которого кое-где уже пробивался настырный одуванчик.
В конце ряда скамеек, напротив иконы с седовласым старцем, располагалась кафедра. За ней мог стоять или сидеть на высоком стуле местный священник - во время проповедей или иных душеспасительных бесед с прихожанами.
Обойдя кафедру, Надя заметила стопку листов выцветшего пергамента, прижатых, чтобы не разлетелись, специальной гирькой. Это была филигранно вырезанная из плотного дерева статуэтка воробья, покрытая тёмным блестящим лаком. Подняв её и взяв стопку, Надя обнаружила, что каждый лист исписан энергичным, размашистым почерком.
Кем бы ни был автор рукописи, побрюзжать и поябедничать он любил. Львиную долю текста составляли всевозможные жалобы и придирки. Касались они, в основном, деревенских детей. Из написанного следовало: Курт лазит за упавшими яблоками в соседский сад, а Петер седьмого дня оставил без присмотра коз, и те нанесли ущерб церковному огороду. К тому же кто-то из них (мальчиков, не коз) умыкнул отсюда вторую фигурку воробья. Далее приводились рекомендации, каким способом следует вернуть заблудших чад на путь праведный. Тут и лишение лакомств, и зубрёжка молитв, и даже розга - если ничего не помогло. Назидательный тон этих советов отдавал таким старческим занудством, что девушка невольно поморщилась.
- Нельзя оставлять без внимания тот прискорбный факт, что дети наши отдаляются от истинной веры, - имитируя дребезжащий старческий голос, прочитала Надя, когда на пороге часовни показался Его Репейшество с россыпью колючек на боках. - Только наше деятельное участие в воспитании юного поколения позволит избежать...
Она не закончила: ноги её ощутили едва уловимую дрожь.
- Всадник! - встрепенулся лис.
В голове опрометью понеслись мысли. Всадник? Скачет сюда, где пятнадцать лет не бывало человеческой души?! Это точно за ними! Погоня, посланная разгневанным королём? Ох и угораздило же!..
Теперь звук копыт слышался совсем близко.
- Прячься! - отчаянно прошептала Надя, но Феликс и так сидел уже под лавкой, напоминая отсюда рыжий колючий куст. Чертыхнувшись, она присела за кафедру, вынула шпагу. Сердце стучало, как кузнечный молот.
Топот коня стих, а секунду спустя кто-то тяжёлый спрыгнул на землю. Надя, ей казалось, перестала дышать. Может, пришелец осмотрится и ускачет обратно? Или всё же решит проверить часовню? Вопрос в том, не осталось ли на пыльном полу заметных следов - её и лиса? Почти наверняка - остались...
Вся часовня вдруг представилась Наде смертельной западнёй, в какую она по глупости загнала себя сама. Попробовать тихо вылезти в окошко и, пригибаясь, добежать до кустов, а дальше - к лесу? Лошадь бесполезна в хвойной чаще...
'Успокойся! - подумала она. - Надо рассуждать как боец со шпагой, а не как испуганный телёнок!'
Тяжёлая поступь становилась ближе. Вот чьи-то ноги поднимаются на крыльцо, вот переступают порог часовни. Бряц. Бряц. Ботинки по звуку - со стальными набойками. Такие, Надя помнила, тут часто носят с доспехом. Это ещё больше усложняет дело.