Усмехнувшись, граф решительно шагнул к монолитам. Осмотрел: никаких знаков. Ничего.
- Знак есть, - заверил лис. - На той стороне.
Самир размял плечи, шумно выдохнул, склонился над лежащим камнем, подцепил.
Тот поддался не сразу, но через полминуты усилий всё же был поставлен вертикально. Надя вырвала пучок травы и протёрла шершавую поверхность.
- Солнце! И гора! - воскликнул лис.
В самом деле: их взгляду предстал треугольник - символ горы. Из-за треугольника, слева, выглядывал круг - символ солнца.
- Я знаю этот рисунок, - припомнил Самир. - Им помечают свои изделия кудесники западного склона.
- Всё так или иначе сводится к Священной горе... - задумчиво произнёс Феликс. - Но видишь? Я прав!
Галахад нахмурился:
- Нет, не прав: я не вижу молнии. Да и не могло здесь быть такой бессмыслицы. Кому придёт в голову рисовать солнце с грозой? - Он требовательно обернулся к лису. - Уговор есть уговор, ты отправляешься в Лазурь.
Хвостатый принц открыл рот, не нашёл, что сказать, и закрыл его, поникши.
- Вообще-то... - Наде почудилось, что эти слова произносит кто-то другой, не она: так не хотелось перечить Галахаду. Но, как и в случае с Селеной, пойти против правды она не могла. - Молния тут всё-таки есть.
Она достала из кармана ключ и, счищая грязь, с нажимом провела по трещине в шероховатой поверхности камня: вниз, влево, вниз.
- Молния! Молния! - выдохнул Феликс и бросился в самый нелепый пляс, когда-либо виденный Надей - подскакивая высоко и почему-то так, что задняя часть его всякий раз оказывалась выше передней.
- Ты ведёшь себя неподобающе наследнику... - начал Самир, но не сдержался и хмыкнул после особо изящного пируэта.
Был полдень. Солнце взобралось на середину неба и разогнало прочь утренние облака.
- Уговор есть уговор, - сказал лис, напрыгавшись.
# Глава 8
# История трёхдневной войны
Путешествовать верхом оказалось страшновато. Черныш, вороной конь Самира, был высок в холке, могуч и норовист. Надя умела кое-как держаться в седле, но ей самой ни за что не удалось бы сладить с таким зверем. Галахад посадил её вперёд, Феликс разместился рядом, поперёк широкой спины жеребца.
Коня обучили на совесть: тряска не докучала всадникам, и время в пути шло незаметно. Ближе к вечеру Надя совсем пообвыклась и за следующий час выудила целую пригоршню колючек из рыжего хвоста. Когда сгустились сумерки, а в низинах залегла тьма, позади осталась большая часть дороги до Священной горы.
- Нам всем нужен отдых, - наконец произнёс Феликс, и Самир повернул к одинокому зданию у обочины, с покосившейся верандой и тусклым фонарём над дверьми. Жёлтый свет его дрожал от пляски ночных мотылей.
С самого выезда из покинутой деревни Галахад молчал, и Надя силилась понять, размышлял ли он о том же, о чём думала она. А она думала, что слова Феликса, возможно, вовсе не пусты. Трещина в виде молнии - как может быть, чтобы лис знал о ней? Если бы молнию высекли в камне намеренно, кто-нибудь ещё мог бы сказать, что рыжий плут вычитал о таком знаке в своих бесчисленных книгах. Но в какой книге, скажите на милость, упомянули бы трещину?
Итак, монолит повален бурей пятнадцать лет назад, но принц всё же помнит его, - что, по словам Самира, просто невозможно. Значит ли всё это, что история о вербной фее правдива? Вовсе нет. Но теперь - и это важно! - версия событий, рассказанная графом, тоже не выглядит полной. Разве не мог Самир что-то напутать? Ведь он тогда сам был подростком, в конце-то концов.
Галахад спустился с коня, подал руку Наде. Феликса до времени завернули в накидку словно в мешок: странно было бы показаться на пороге трактира в компании живой лисицы. Так и пошли.
- Ты, конечно, и без того не очень соблюдаешь формальности, - Самир повернулся к Наде, - но всё же не зови меня по титулу. Пусть лучше никто здесь не знает, что перед ними сын графа.
- Без проблем, - сказала она и задумалась над тем, что означает 'сын графа'. Выходит, Самир ещё не граф?
Он улыбнулся.
- А с тобой и вправду легко. Я-то удивлялся, как вы так скоро поладили с Феликсом. Он, знаешь, совсем не умеет сходиться с людьми.
- Между прочим, я всё слышу, - напомнил свёрток.
Постоялый двор не выглядел гостеприимным местом. Сразу за воротами их встретил большой косматый пёс. Видимо, учуяв лисий дух, он зашёлся низким, хриплым лаем, а в проёме приоткрытой двери мелькнул женский силуэт с кувшином в руках, задержавшись только на миг.
В полутёмном помещении из посетителей оказалась лишь пара щуплых пьянчуг да по-звериному храпевший верзила в балахоне, громадном даже для его плеч. За барной стойкой, что заметно пострадала от многих лет и буйных клиентов, подперев голову кулаком, дремал пожилой хозяин. Заслышав шаги, он приоткрыл глаза, ничуть не меняя позы.