— А вам известны подобные факты в отношении местных жителей? — настаивал коронер, хотя и понимал, что де Гренвилль вряд ли в этом признается.
Даже этот прямой вопрос не смог поколебать добродушный нрав де Гренвилля.
— Я знаю, что вы, должно быть, слышали какие-то сказки об Эпплдоре, когда были здесь в последний раз. Но из всех мест, которые могут иметь отношение к пиратству, эта несчастная деревня менее всего может быть гнездом морских разбойников. У них нет подходящей якорной стоянки, и вы не найдете там судна крупнее утлой рыбацкой лодки. Я не могу говорить о Барнсейпле, но уверен, что из Байдфорда не вышло ни одно пиратское судно, в противном случае мне бы стало об этом известно. Да у местных жителей и нет нужды промышлять грабежом — торговля здесь идет достаточно живо. Вам следует поискать в местах не столь крупных, более удаленных, где у людей нет иного способа заработать на жизнь, кроме как грабя других.
Беседа постепенно перешла на другие темы, и как только ситуация позволила встать из-за стола, не нарушая правил приличия, де Вулф потихоньку вышел на улицу. Он проверил, хорошо ли напоен и накормлен Один, и убедился, что Гвин с удовольствием поглощает еду и питье вместе с другими людьми за столом, установленным рядом с кухней. После этого коронер вышел за ворота замка, ответив кивком на неуклюжий салют стражника, несколько испуганного появлением столь высокой особы, и зашагал по тропинке, ведущей в маленький городок.
Рынок начинался почти сразу за стеной замка, и хотя для торговли время было уже довольно позднее, многие палатки и ларьки все еще работали. Направляясь к мосту, коронер увидел сколоченный из досок помост с занавесом, на котором исполнялся миракль — пьеса из жизни Иисуса Христа. Перед сценой собралась небольшая толпа зрителей, по большей части женщин и детей, хотя было и несколько мужчин. Среди последних де Вулф разглядел Томаса, чья сгорбленная маленькая фигурка стояла рядом с рослым человеком в широкополой шляпе и плаще. Хотя под полями надвинутой на глаза шляпы черты лица высокого мужчины нельзя было рассмотреть, де Вулф предположил, что это де Бланшфор. Коронер обошел толпу и стал таким образом, чтобы писарь мог легко его заметить.
Когда это наконец случилось, де Вулф сделал ему знак приблизиться, и Томас, предусмотрительно шепнув тамплиеру, чтобы тот оставался на месте, подошел к хозяину.
— Мне казалось, что мы договаривались встретиться на мосту? — недовольно буркнул коронер.
— В полдень я именно там вас и ждал, а поскольку вы не пришли, мы решили передвинуться поближе.
— Нам пришлось провести в пути больше времени, чем я рассчитывал. В основном из-за этого чертова священника. Вы добрались без приключений?
— Единственное, что осложняет дело, это то, что де Бланшфор постоянно порывается объявить свою страшную тайну всему миру. Я разубедил его, указав, что Байдфорд находится в такой глуши, что это самое последнее место на земле, подходящее для распространения великих истин, — сухо добавил Томас, не забыв перекреститься в качестве меры предосторожности от еретической заразы. — В остальном же мы не встретили никаких осложнений. Мы нашли пристанище за городом, в деревенском трактире, который находится примерно в миле отсюда. Там нас никто не узнает.
— Ты не пытался найти для Бернара подходящее судно?
На лице Томаса появилось смущенное выражение.
— Я посвятил этому все утро, коронер, но все суда направляются лишь в гавани, расположенные на этом же побережье. Единственные два судна покрупнее лорд Ричард предназначил для вашей завтрашней экспедиции.
Де Вулф напряженно задумался, но так и не смог подыскать иного выхода.
— Тогда продолжай поиски. Наш тамплиер говорит, что у него достаточно серебра, чтобы заплатить за свое путешествие, поэтому с деньгами затруднений не будет. Все, что нам требуется, — это корабль, который направляется в Уэльс или в Ирландию. — Джон договорился с писарем встретиться в четверг через два часа после рассвета, а если экспедиция к тому времени не вернется, — в такое же время каждый день. Незаметно кивнув Бернару, он вернулся в замок и рассказал обо всем Гвину.
Затем коронер провел пару часов с Ральфом Морином и Габриэлем, проверяя готовность солдат к предстоящей экспедиции. Все они сняли свои кольчуги, которые висели на деревянных шестах, продетых сквозь рукава. Солдаты натирали стальные звенья смесью сена с говяжьим жиром, чтобы предохранить металл от воздействия соленой воды. Де Гренвилль также находился во дворе замка, давая указания своим солдатам и рыцарям. Его воины были одеты в самые разнообразные доспехи и вооружены чем попало, но в целом выглядели достаточно грозно, чтобы выполнить грядущую задачу.
В тот вечер гостеприимный правитель Байдфорда накрыл для своих гостей щедрый стол, и хотя это вряд ли можно было назвать пиром, все остались довольны, особенно учитывая количество вина. Между переменами блюд гостей развлекали менестрели и пара жонглеров. Супруга де Гренвилля и две их старшие дочери присутствовали в начале трапезы, но перед тем, как гости всерьез принялись за напитки, тактично удалились. За столом, во главе которого восседал де Гренвилль, присутствовали не только шериф, тамплиеры и аббат, но и байдфордские рыцари, капеллан, управляющий, казначей и несколько других обитателей городка.
Джон де Вулф сидел рядом с Козимо, деля с ним один поднос, который постоянно оставался полным благодаря внимательным слугам. Хотя коронер питал в отношении аббата самые серьезные подозрения, ему не оставалось ничего иного, как в знак уважения к хозяину вести себя достаточно учтиво, хотя он и предпочел бы лучше удалиться в свою комнату, чем сидеть в компании итальянца. Впрочем, когда Джону все-таки пришлось вступить с Козимо в беседу, коронер не смог сдержаться и высказался весьма откровенно.
— Несмотря на всю конфиденциальность вашей миссии в Англии, о чем вы с такой твердостью дали нам понять, у меня почти не вызывает сомнений, что основной вашей заботой были эти два заблудших тамплиера, — сказал он.
Хитрые глазки аббата уставились в лицо коронера.
— Вы можете думать все что вам угодно, коронер. Я не стану отрицать, что они, по крайней мере частично, явились причиной моего путешествия из Франции через полный опасностей Ла-Манш. И я от всего сердца желал бы узнать правду о Бернаре де Бланшфоре.
Де Вулф ткнул острием кинжала в кусок соленой свинины, лежавший на ломте хлеба, и поднес его к губам. Прежде чем впиться в него зубами, он ответил:
— Я говорил вам правду, когда сказал, что он остановил меня на улице и сообщил, что собирается сделать какое-то публичное заявление со ступеней собора. Очевидно, он передумал и сейчас направляется в какие-нибудь более безопасные для него края. — «И все это истинная правда, — подумал Джон, пережевывая мясо, — хотя и не вся».
Козимо обращался с пищей в более изысканной манере, накалывая ее тонким серебряным стилетом.
— Интересно, так где же он может сейчас быть? Ведь это опасный безумец, которому нельзя позволить разъезжать без присмотра по христианскому миру.
Джон, которого не слишком заботили вопросы религии или будущего его бессмертной души, тем не менее, как и большинство людей, относился к священникам с некоторой опаской, привитой еще в детстве родителями и капелланами. В разговорах со служителями церкви коронер старался избегать откровенной лжи, но при этом не прочь был при случае слегка приврать.
— Я не знаю, где он мог бы сейчас находиться, аббат, — Джон успокаивал свою совесть той мыслью, что Томас не сказал ему точно, в какой именно деревне они остановились.