— Надеюсь, что наша Кэт победит эту вашу одержимость… Да, Кэт?
— Что? — девушка не слышала последних слов тети, лишь по интонации догадавшись, что к ней обращаются не в первый раз.
— Я говорю Дэниэлу, что ты, несомненно, гораздо интереснее его работы и новых партнеров.
— О, да! — с явным сарказмом ответила Катрина и улыбнулась. — Чай?
Лицо Элен стало кислым.
— О каком чае речь, когда на столе такое прекрасное вино?..
— Простите, мадам Роббер, но Дэниэл торопится, — многозначительно сделала ударение на последнее слово девушка.
— Я? — он сразу понял, куда она клонит, но так быстро прощаться с исполнившейся мечтой не собирался. — Нет, нет, дорогая, я же говорил тебе, что отменил сегодня все дела и встречи, чтобы провести вечер с тобой!
Катрина истерически хохотнула и прищурилась: вот, значит, как?.. Раз она дала слабину и поплыла от его красоты и таланта, этот парень решил навязать свои правила? Что ж… сыграем!
— Надо же! — она откинулась на спинку дивана. Наверное, вино было крепкое, потому что движения ее стали медленными и манкими. — А что же ты весь вечер на часы смотрел?
— Так это потому, что переживал, что мы заболтаемся, и ты поздно домой придешь. Что бы тогда обо мне подумала мадам Роббер?
— Ну перестаньте! — засмеялась Элен. — Вы взрослые люди!
— Еще и воспитанные по канонам начала двадцатого века! — ввернула Катрина.
— Дорогая, не понимаю, почему ты так негативно реагируешь на мою заботу о тебе? — Дэниэл распахнул свои голубые глаза — ну, чистый ангел!
— Да потому, дорогой, что если ты так заботиться обо мне будешь, то наши отношения не сдвинутся с мертвой точки!
В комнате повисла тишина. Катрина тяжело дышала от волнения и нахлынувшего вдруг на нее осознания, что она перегнула палку, а ведь собиралась просто выполнить свое обещание и вычеркнуть этого волнующего ее парня из своей жизни.
Дэниэл молчал, разглядывая изменившуюся в пылу их надуманного спора Катрину и не мог отвести глаз от ее вдруг ожившего лица: от горящего взгляда, раскрасневшихся щек и мягких губ… Что-то его цепляло в этой девушке: в нелогичности ее поступков, в скорости смены настроения, в ее искренности даже в ненастоящих отношениях.
— Прости, Катрина, — тихо сказал он и встал. — Большое спасибо за гостеприимство и вкусное вино, мадам Роббер. Я мечтал о встрече с Вами еще со времен студенчества. Я покорен и безумно рад…
Дэниэл вежливо поклонился, пожимая протянутую ему руку.
— Проводишь меня? — не сводя с нее задумчивого взгляда, спросил он.
Она, все еще злясь на себя, встала и молча пошла к выходу.
— Может объяснишь, что на тебя нашло? — спросил он в полголоса, когда они уже оказались на той узкой улочке, которая чуть не стала местом их первого поцелуя.
— Нашло озарение, что я слишком добрая… Ты, между прочим, половину запретов нарушил! Имею полное право выставить тебя за дверь!
— Согласен. Но встреча с Элен Роббер…
— Все, все, все! — прикрыла уши Катрина. — Не хочу больше ничего слышать о твоем преклонении перед Элен! Иди уже домой и проведи бессонную ночь, вспоминая сегодняшний вечер и встречу с ней. И не приходи сюда больше! По крайней мере, пока я еще в Париже…
Катрина развернулась и скрылась в парадной, громко хлопнув тяжелой дверью. В висках стучало, а слева в груди рвалось и болело. Что за невезение⁈ Когда она вытащила несчастливый билет, обязывающий ее влюбляться не в тех мужчин⁈
Она прижалась к холодной стене и закрыла лицо руками. Сквозь пульсирующий стук в висках она слышала его голос: «У нас ничего не получится»… «Давайте остановимся»… «Дорогая»… «Прости, Катрина»…
Какая несусветная глупость хотеть понравиться ему — холодному и равнодушному!
Входная дверь скрипнула, и девушка вздрогнула. Мгновение спустя она оказалась в мучительном плену знакомого и так волнующего все ее существо запаха.
Не сказав ни слова, Дэниэл прижал еще сильнее ее хрупкую фигурку к стене и, склонившись, поцеловал.
Глава 11
Это были эмоции.
Чистый, необъяснимый порыв такой силы, что Дэниэл не смог противиться ему.
Когда Катрина распалялась все сильнее из-за простого вопроса, он вдруг почувствовал, насколько сильно не безразличен ей. А еще — насколько она завораживает его своей необычной красотой… Ей безумно шло сердиться на него. Сейчас она была настоящая: живая, энергичная, страстная и сексуальная.
Когда она ушла, наговорив кучу глупостей и хлопнув входной дверью, он остался почти в полной тишине и только теперь осознал — он больше ее не увидит. Не увидит ее редкого оттенка зеленых глаз, увеличенных из-за диоптрий нелепых очков, не увидит, как перекидывает она волосы с плеча на плечо, не увидит чуть задумчивую улыбку, так изящно трогающую ее губы, не услышит приятный и сбивчивый голос, рассказывающий что-то…