- Значит, что ж, вчистую?
- Какой быстрый! - рассердился Иван Яковлевич. - Я ещё с ним поканителюсь. Сохраню солидный кусок. Если, конечно, сепсиса не будет. А в крайнем случае в чем дело? Кутузову без одного глаза войсками доверяли командовать. А вы хромому доверить не захотите? Это уж извините! Я командарма дважды резал. Кое-чем он мне обязан. Скажу: давай гонорар! Назначай на полк хромого Пугачёва! А после он ещё подумает, через пару десятков лет, оставлять вас, таких, в кадрах или списывать на пенсион!
- Приказ уже есть - о повышении в звании, - сказал Лядов. - Если вы подтвердите возможность, может вступить в должность после излечения.
- Подтверждаю! - сказал Иван Яковлевич. - Устно и письменно, с приложением оттисков всех своих пальцев и печати.
- Значит, не заходить к нему?
- Дрыхнет. И пускай дрыхнет. А то опять начнет кидаться - за ногу. Не буду же бинты снимать, доказывать - кое-что солидно осталось. - Предложил: - Может, к Лебедеву зайдете? Он без анестезии, железный.
- У него там связистка, - сказал Лядов.
- Запрещено! - возмутился Иван Яковлевич. - Но пусть в порядке исключения.
- Но я вам ещё одну привез, к Пугачёву.
- -- Ну уж это извините! У меня тут не детская больница. Папы, мамы, тети, дяди!
- Она с ним все время в бою была.
- А мне плевать - где, когда, кто! Заносят инфекцию. Вот я ему за это и отрежу всю конечность. Так ей и скажите. Или она, или конечность.
- Тут ещё ротный Петухов?
- Эвакуировали в тыл. В армейский госпиталь, а может, уже во фронтовом.
- У него большие заслуги. Огонь вызвал по скоплению танков и на себя.
- Представили? Ну и хорошо.
Подошла Нелли Коровушкина, остановилась против Ивана Яковлевича, скорбно, но твёрдо посмотрела ему в лицо.
- Это ещё что за античное создание? - спросил Иван Яковлевич Лядова. - Ваша протеже? Физиономия ничего, как у скорбящей мадонны. Только чтобы у мадонны звание сержанта - это модерн!
- Я хочу видеть майора Пугачёва.
- Ошиблись, голубушка, - сказал Иван Яковлевич, - нет уже майора. Подполковник под такой фамилией имеется, но не для вас. В запретной, недосягаемой зоне. Доступ запрещен.
- Он жив?
- А мы покойничков не держим. Каждая койка на счету.
- Он будет жить?
- Это даже неприлично, - упрекнул Иван Яковлевич. - Я над ним потел, маялся, а вы, извините, так неуважительно! Что, я время на него зря бы тратил? У меня своя профессиональная гордость! Взялся, - значит, уверен. Только вот за физиономию его не ручаюсь. Может, и не тае.
Нелли наклонилась, быстро поцеловала Ивана Яковлевича:
- Спасибо. Вы такой замечательный!
Ошеломленный Иван Яковлевич растерянно спросил Лядова :
- Она что, всегда такая экспансивная? Может, что-нибудь успокаивающее дать?
- Пугачёва! - улыбнулся Лядов.
- Тут дудки - никак.
Иван Яковлевич встал со стула. Предложил Нелли:
- А ну сядьте. Хоть я и старше вас по званию, но вежливость и королям рекомендуется. - Положил руку на её плечо, сказал твёрдо и решительно: - Вы для меня не девица с этими ресницами вашими и всем прочим, а вредный и опасный нервно-возбудительный фактор для только что оперировавшегося. Его на данном этапе будет целость собственной стопы волновать, а если мне не изменяет способность к психологии, то состояние его физиономии может превалировать над стопой, как только появитесь вы. Поэтому прошу: пока всё со стопой не уладится, ваш визит исключить. Письменное общение не запрещаю! Все!
Нелли постояла молча, потом понуро побрела к машине.
Иван Яковлевич вздохнул:
- Придётся с его физиономией теперь основательно повозиться. Хотя эти пластические операции не люблю. Копотня! Вроде как лоскутное одеяло шить на ощупь. - Зевнул. - У вас больше ничего ко мне? Пойду завалюсь минуток на шестьдесят. - Помедлив, удерживая руку Лядова, сказал наставительно: - Юрий Владимирович, рекомендую решительно: в случае чего ни минуты не задерживаться. Чем раньше ко мне попадете на стол, тем мне будет легче. А то вы, генералы, при любых ранениях полагаете, что без вас бой не состоится, а потом прибываете в чем душа... Если свежак, у него и силёнок побольше, и работать на нём спокойнее, приятнее. И то всякие причиндалы приходится включать, и кровь в вену, и сердце массировать, - пульс чуть, дыхание как у новорожденного. Все это хирурга отвлекает, беспокоит. Если о себе не думаете, то хоть о нас. Тоже ведь люди.
- Хорошо! Обещаю! - сказал с улыбкой Лядов и крепко пожал Ивану Яковлевичу руку.
Когда машина тронулась, Нелли сказала, обернувшись к Лядову:
- Знаете, я решила выйти замуж.
- Да? - произнёс безразлично Лядов, погруженный в свои мысли.
- И не потому, что я жалею его сейчас, таким.