Для ремонта сельскохозяйственных машин отвёл площади внутри заводского двора, установив армейские прожектора для освещения ночной смене. Он совершил длительное путешествие по колхозам и там в порядке братской солидарности выпросил дополнительные закупки для своего орса, наладил усиленное питание рабочих, и, кроме того, каждому выдавались ежедневно сверхнормативные пайки, заранее расфасованные работниками орса.
Весь завод он украсил транспарантами с красочными изображениями разного рода сельскохозяйственных машин. И даже в своем кабинете убрал красивые металлические миниатюрные модели оружия, которые недавно производил завод, и заменил их на миниатюрные модели сельскохозяйственных машин, как украшение и рекламу нынешнего производства.
Кроме того, в кабинете стояла на видном месте раскладушка. Тоже как свидетельство нового направления производства.
На заводском полигоне, где прежде испытывалось оружие, теперь проходили ходовые испытания сельхозмашин перед сдачей заказчику. Как и во время войны, Глухов планировал свою работу не по часам, не по минутам, а по секундам. И на стене у него был вывешен график изготовления множества новых наименований деталей, на обработку которых потребно строго определенное время. И, сверяя его со своим строго расписанным, он жил этим временем, и оно было его жизнью, делом и смыслом всей его жизни.
И очевидно, он не лицемерил, когда убежденно говорил на директорских совещаниях:
- Для нас нет никакой поблажки после войны. Раньше делали оружие, а теперь орудия труда. Без хорошего оружия не было бы победы. А без сельхозтехники, тоже качественной, во всем комплексе победа тоже не получится, а народ заслужил её но всем статьям жизни. И если мы, оружейники, качественную мирную технику не дадим, так тогда мы не оружейники, а только своей специальностью прикрывались, чтобы на фронт не идти. А сейчас хлеб - фронт. Значит, кто мы теперь? Как всегда, фронтовики!
Однако свои любимые цеха - первый и второй механический, где у него была собрана рабочая элита, самые даровитые мастеровые, - он усилил новыми станками, приспособлениями, создал две новые конвейерные линии, но не пускал их на полную мощность, так же как и самоновейшие станки - под полную нагрузку, говорил: «Вот наладим серийное производство новых машин, тогда и включим все наши возможности на всю катушку!» Но хотя это было экономически и невыгодно, он настоял на том, чтобы сохранить точность обработки деталей по тем нормативам, которые были назначены для производства оружия. Допуски для сельскохозяйственных машин были значительно ниже, но Глухов категорически заявил:
- Снижать класс и людей разучивать не позволю, пока я тут главнокомандующий.
Возможно, Глухов не знал изречения Карла Маркса о том, что бывают в жизни моменты, которые являются как бы пограничной чертой для истекшего периода времени, но которые вместе с тем с определенностью указывают на новое направление жизни. Но он чувствовал и сознавал, что такой рубеж наступил и для него самого. В годы войны всё было повелительно подчинено единой и всеобщей цели - победе. И каждый подчинял себя этой всеобщей повелительной цели. И всё в человеке подчинялось ей во имя её самой. Она была всевышним, главным законом жизни. Из этого закона исходили приказы, Глухов подчинялся этим приказам, и сам приказывал, и требовал неукоснительного им подчинения и исполнения их.
Вся страна стала единым фронтом, повинующимся единой цели - победе!
А вот теперь надо налаживать жизнь для всех людей по тем законам жизни, которые составляют сущность того, во имя чего была совершена Великая Октябрьская социалистическая революция, первая в мире, - во имя людей, во имя их наилучшей жизни, во имя того, чтобы человек стал лучше и жилось ему лучше.
Конечно, и в годы войны он помогал тем, кого постигло горе потери близких, кто нуждался в помощи, но именно помогал, помогал с расчётом на то, чтобы не терять лучших производственников. Помогал сам лично, приказывал орсу, поликлинике, жилотделу, интернатскому начальству, комендантам общежитий, завкому. Он сам, лично!
И его считали отзывчивым.
Но ему самому доставляло удовольствие мгновенно решать те вопросы, с которыми, волнуясь, стесняясь, приходили его люди. Молча выслушав сбивчивые, смущенно изложенные просьбы, он брал телефонную трубку и приказывал: «Сделать!» Спрашивал потом: