И впервые Глухов остался в одиночестве на партбюро завода. Проговорил уныло:
- Проработали. - И вяло поднял руку, когда голосовали предложение комсомола завода, изложенное в выступлении Петухова.
Потом сказал Петухову с упреком:
- Что ж ты не зашел, не поговорил, а так сразу в атаку на партбюро? У меня всегда как? Сначала посоветуемся, потом выносим. Я на что рассердился? Не на твои предложения. Они все правильные и, если хочешь знать, безотложные. Но я не привык, чтобы помимо меня. Поддержал бы, ясно. Но за что же в обход? Но мне люди и с малыми делами ходят, и всегда всё сам решал. Без проволочки. А тут... - И генерал сокрушенно развёл руками.
Но, как всегда ему было свойственно, директор энергично включился во все утвержденные на бюро мероприятия, ездил в подсобное хозяйство, распорядился, чтобы все было для ребят как следует. Выделил больше, чем намечалось, средств из директорского фонда. Звонил по ВЧ, чтобы срочно добыть спортинвентарь. Нашёл среди эвакуированных архитектора - пригласил, обласкал, сказал:
- Нам, конечно, не римский колизей, но тоже желательно что-нибудь поприличней, не времянку какую-нибудь.
У командующего фронтом, которого он в своё время снабжал боевой техникой, выпросил списанные за ветхостью шлюпки. И их доставили по железной дороге на том составе, на котором прежде вывозили с завода его оборонную продукцию.
Не жаловался, не сетовал генерал, директор завода Алексей Сидорович Глухов, когда приходилось навсегда оставлять в кишлаках механизаторами столь нужных заводу слесарей-механиков, дизелистов, монтажников и просто слесарей и вместо них привозить из кишлаков молодежь, для которой машина - деревянный лопастный агрегат для полива, а инструмент - кетмень. И выучивал, и не узнавал потом в цехе, кто тут из местных.
Он сам отослал на работу в МТС маститых ленинградских конструкторов, не окрепших после дистрофии, и терпеливо ждал, пока они поправятся на сытной еде, на свежем воздухе.
Бывало, ночью, включив настольную лампу, водрузив на нос большие круглые очки в тяжеловесной роговой оправе, он писал тайные послания тем, кого отпустил на землю. Вежливо осведомясь о здоровье самого, супруги, только в конце излагал главное: «Хотя бы месяц или пару неделек выкройте. Знаете, по сводкам Информбюро, - каждый овощ нашего огорода против фашистов сейчас, как никогда, требуется. Буду рад лично пожать руку! Генерал- майор Глухов».
И цехи он загружал ремонтом сельхозмашин в самое горячее время производства оружия. Ставил подсобниками весь административный состав и обслуживающий персонал. Пищу прямо к станкам доставляли в армейских термосах. Люди ели стоя, держа в левой руке миску, правой на ощупь зачерпывая ложкой, не спуская глаз с работающих станков. Так, как едят на боевом дежурстве лётчики- истребители, сидя в самолётах, готовые ежесекундно взлететь, если служба ВНОС даст команду: «Противник! .. »
Сейчас оказалось труднее руководить.
Куда ни кинься, все надо. И все, все требуют, и правильно требуют, но что из всего самое главное - не ухватишь.
Раньше нарком звонил по ВЧ, спрашивал:
- Директиву получил? Сорвешь срок выпуска - сорвешь погоны, как минимум! - И клал трубку.
А теперь министр звонит:
- Ну как, Алексей Сидорович, дела? Надо, голубчик, все надо, и то, и это - все главное. Без мясорубки котлет не приготовишь. И за мясорубки спросим в полной мере, как раньше за подкалиберные снаряды спрашивали.
Звонили из обкома:
- Товарищ Глухов! Поздравляем. В «Правде» о заводе статья.
Глухов расплывался в улыбке.
- Как же! Расписали... «Образцовый детский лагерь». И фотография! В панамках, в трусиках! Стоят голопузые в саду, за руки взявшись, и даже не глядят на груши, персики, уставились на фотоаппарат, таращатся! Но ничего, откормленные, щекастые. Вот тебе и расхвалили на всю страну. А за годы войны ни одной строки ни в одной газете, будто и нет такого завода!
Раньше самые непреоборимые на заводе кто? Военпреды! А теперь все! Отовсюду! И перед всеми за все отвечай. Отчитывайся. Словно завод без забора стал. Для всех все на виду. Трудно, очень трудно, а тут ещё материально-техническое снабжение подводит.
Раньше твой завод вне категорий - оборонный. За .любой срыв и тебе не простили бы, и смежникам, и даже наркому, если по вине наркомата. А сейчас советуют: изыщи резервы, потолкуй с обкомом, попроси местных руководителей помочь...
Генерал все чаще стал приходить на работу в штатском. Вместо слова «прикажу» стал говорить «подскажу». Вместо категорического «нет» произносил значительно: «Ну это мы ещё сначала обсудим» или « Посоветуемся».
Но это не было у него показным или уступкой кому- то. Просто он в эти трудные для себя дни чаще сидел в парткоме завода, чем у себя в кабинете, и вместе с другими членами парткома размышлял, как рассредоточить гвардию заводских коммунистов, сосредоточенную в главных цехах, на решающих участках, - теперь все стало решающим, все жизненно и производственно главным.