- Ну и валяйте! - мрачно сказал Глухов, потом сердито заявил: - Но передний край сейчас где? У меня!
- Согласен! На земле стоим и от земли кормимся.
- Тогда чего же жмотничаете?
- А у нас в Министерстве обороны те же самые деньги - советские. - Но тут же генерал поспешно добавил: - Ладно, что положено - заплатим. Но лишнего - ни копейки. У нас в бухгалтерии генералы сидят. Соображают не хуже вашего. Каждый целковый сторожат!
Прощаясь с военными, Глухов сказал с унынием генералу:
- Чует мое сердце, сейчас большой разворот будет назначен моему заводу по линии его спецификации сельхозмашин, а я, что ж, в предпенсионном возрасте, переучиваться с запозданием трудновато. Может, не на генеральскую должность, но поближе к моему делу, я бы справился.
Генерал усмехнулся и сказал с улыбкой:
- Дорогой мой, я сам всю войну воевал, а вот нынче такая техника прет, учусь, тянусь, чуть отстанешь - в гражданское сразу и переоденут.
- Значит, и вам приходится?
- А как же! Это тебе не комбайны.
- Комбайны мы не производим, - сказал задумчиво Глухов, - но вот хлопкоуборочная машина - это штука головоломная.
- Вот и одолевайте такую технику! - Генерал обнял, потискал Глухова, сказал растроганно: - Ну, спасибо за всё...
35
Когда Петухова по-приятельски спрашивали: «Ну как твоя личная жизнь?», он недоумевал, обижался, но, чтобы не конфликтовать, отвечал односложно: «Нормально!»
Недоумевал, потому что никакой такой особенной личной жизни за собой не знал, и чем она отличается вообще от всей его жизни в целом, не представлял, а обижался, считая, что личная жизнь - это то, о чём говорят меж собой холостяки, хихикая. Что касается жизни его и Сони, то она была взаимозависима.
Хорошо Соне - и ему хорошо, плохо ему - ей тоже. По делам завода они мерили свои жизненные перспективы и дальнейшие свои возможности.
Заводские люди были для них целым человеческим миром, где они познавали себя, исходя из той меры уважения, которую воздавали там не только по производственным, но и по чрезвычайно многосложным человеческим показателям. И конечно же, Петухову хотелось походить на тех, кто пользовался прочным и долговременным уважением всего коллектива.
Но теперь у Петухова завелась своя особая личная жизнь перед появлением от него лично новой человеческой жизни, носительницей которой стала Соня, обретая ныне над ним уже сдвоенную власть - свою собственную и того существа, которое теперь будет властвовать уже над ними обоими.
До сих пор для Петухова Соня была во всем второй его совестью, а вот с нынешней поры, ещё не появившись на свет, уже оказывает на него своё взыскательное влияние тот, будущий человек, для которого он и берет на себя всю полноту ответственности за общежизненную обстановку, где этому будущему человеку предстоит жить, расти и развиваться.
И, вспоминая, каким высшим и самым лучшим человеком был для него его отец, Петухов тревожился, сможет ли он стать во всём таким, каким был его отец в его собственном сыновнем сознании и чувствах.
Мечты бывают всякие: на куцее нацеленные или на нечто значительное, долговременное, в пределах только личного благополучия или благополучия многих, возвышенные, но беспочвенные, высокие и тщательно делом обоснованные, в надежде на везение или с дерзкой расчётливой настойчивостью - одолевать неодолимое.
Когда Петухов готовил на фронте плановую операцию будущего боя, исходя из условий местности, наличия огневых средств, настроения, готовности солдат и из данных разведки, учитывая все эти слагаемые, он принимал решение, где и когда ему быть в бою.
Резервируя в своих мыслях всевозможнейшие варианты новых решений, которых потребует меняющаяся обстановка боя, он заранее должен был все изменения предугадать, чтобы не оказаться во власти стихии боя, а властно этой стихией управлять.
Вот так же стал планировать Петухов свою жизнь, поскольку подчинённых у него теперь не было и он у себя находился в подчинении.
В институтской библиотеке он жадно поглощал книги по холодной обработке металла, механике не только для того, чтобы сдать зачет, но и выдержать свой жизненный экзамен, к которому он готовился.
В конструкторском бюро ознакомился с проектами новых машин, ещё не запущенных в производство, выписал для себя чертежи тех деталей, которые, возможно, ему придётся обрабатывать, советовался с инженером-металлургом, какие стали будут идти на них.
Приходя с работы домой, прикидывал расчёты режима, обсчитывал по формулам, разрабатывая технологию пока в тетрадке.
Придумал за это время специальную резцедержательную головку, приладил индикаторное приспособление для настройки резцов на размер. Показал Золотухину, тот одобрил.