Вытирая пот со лба, Пугачёв спросил Петухова:
- Это что, мне мерещится?
- Да нет, я тоже вроде как слышу, - неуверенно ответил Петухов. - Стреляют!
- Барышня! - повернулся к Коровушкиной Пугачёв. - Запросите там комдива. Выходит, наши в обход пошли. - И, кивнув на радистку, воскликнул удивленно: - А она ничего!
- Красивая, - тихо сказал Петухов.
- Да плевать мне на это! - рассердился Пугачёв. - Говорю: держится как надо. Вот тебе и чудное оптическое видение, как писал Пушкин!
- Это партизаны! - подняла сияющие глаза Нелли. - Партизаны к нам прорвались на выручку.
- Что за слова - на выручку! Да ещё партизаны! Я думал, наша дивизия.
И уже без команды выскакивали бойцы из окопов и били на ходу вслед отступающему противнику, зажатому между обороняющимися остатками батальона и лавиной наступающих партизан.
- Ты вот что, - сказал Пугачёв Петухову, отряхивая пыль со своего обмундирования и охорашиваясь. - Пока мы тут будем обниматься, целоваться, полезай на водонапорную башню и наблюдай с неё, как и что. Рацию мы тебе из запасных выдадим и нитку протянем. Так что жми, дорогой! Хоть партизаны и подоспели, но я не верю, что противник с реверансом покинет... Он ещё даст нам перцу. Значит, валяй! Бди!
Петухов ушёл в сопровождении связиста и бойца, несущего на лямках рацию.
Партизанская часть спасла остатки батальона Пугачёва, но Пугачёв встретил полковника Солнцева, притворяясь, будто бы не знает, что тот полковник. Снисходительно улыбаясь, протягивая руку, вызывающе осведомился:
- Что? Пришли? Примазаться к чужому успеху?! А мы в атаку кинулись, слышим - партизан лупят, надо выручать.
- Благодарю вас! - вежливо сказал Солнцев и, оглядывая поле боя, траншеи в оползнях, разрушенные, опаленные горячим пеплом, пронзенные осколками, заваленные сотрясенным грунтом, болезненно поморщился, произнёс тихо, сострадательно: - Досталось вам?
- Не нам, а им! - Пугачёв гордо вздернул облепленную сырыми от крови, бурыми бинтами голову, повёл взглядом: - Видали, сколько их накидали и оптом и в розницу? Ну и по пути сюда навалили свыше нормы. - Спросил резко: - Потери есть?
- Да, - сказал Солнцев.
- Можем оказать помощь, - хвастанул Пугачёв. Приказал кому-то: - Позвать санинструктора!
- Он же ранен, - напомнил боец.
- У нас полевой госпиталь, - сказал Солнцев. - Разрешите и ваших раненых эвакуировать.
- Ладно! - великодушно согласился Пугачёв и не удержался от того, чтобы не бросить: - С комфортом воюете, ай да партизаны! - Спросил ехидно: - Может, у вас и зубной врач есть? А то дало по башке, от сотрясения пломба у меня выпала.
С такой же армейской гордостью держались и солдаты батальона Пугачёва. Когда первый порыв радости миновал, они, насупленные и озабоченные, пошли в свои траншеи и стали молча исправлять разрушения, причиненные на оборонительных позициях, и отделённые отдавали нарочно громкими голосами команду так, словно партизан здесь и не было и земляные работы для них сейчас главное.
Конюхов, низко согнувшись, умывался из фляжки одной рукой, от изнеможения не замечая того, что умывается в очках.
Все эти беспрерывные восемнадцать часов боя он находился рядом с Пугачёвым и был немало удивлен его спокойной распорядительностью и точно рассчитанной организацией боя, соответствующей тем таблицам, которые Пугачёв составлял и поэтапно рассчитал на минуты и на число расходуемых боеприпасов на каждое препятствие.
В любой обстановке Пугачёв, чутко сообразуясь с обстоятельствами, мгновенно набрасывал схемы расстановки огневых средств, вручал связным, произносил кратко:
- Вот, все здесь нарисовано, как на картинке, стрелами указано по минутам перемещение, в скобках количество снарядов по каждой цели - передать устно. За перерасход боеприпасов вычту орденами и медалями. Вали! - И хлопал связного ниже спины - для бодрости и внушения, что все идёт весело, как надо.
Следя в бинокль с наблюдательного пункта за действиями танков, самоходок, пехоты, видя, как точно ложатся снаряды приданного артиллерийского дивизиона, Пугачёв говорил восторженно:
- До чего здорово научились слаженно воевать, будто из всех одна единодействующая машина скомплектована и сама по себе работает!
Откашлявшись, Конюхов произнёс:
- Берет верх тот, у кого величайшая техника, организованность, дисциплина и лучшие машины.
- А что, верно! - согласился Пугачёв.
- Это Ленин! - напомнил Конюхов.
Хотя Пугачёв и не знал этих ленинских слов, сказал сердито:
- И без тебя знаю! По нему и воюем, а как же ещё!