Она всхлипывала и вытирала слезы, которые капали с ее ресниц. — Так я говорю себе.
— Это правда, милая. — Валентин притянул девушку в свои объятия и подарил ей долгий, страстный поцелуй.
Потом он пропустил Веронику вперед себя и прижался грудью к ее спине, обняв руками за талию. Они стояли рядом друг с другом и смотрели на улицу под балконом.
Вероника положила свои руки поверх рук Валентина, стараясь плотнее прижаться к нему. Ей казалось, что если она прижмется к нему, то сможет удержать его здесь, в своих объятиях, в своей жизни еще на несколько минут.
Навсегда, закричала ее душа. Навсегда!
Часы тикали в тишине, каждая новая секунда громко раздавалась в голове Вероники, насмехаясь над ней. Девушка боролась с чувством страха и печали, стараясь вместо этого наслаждаться теплом рук, сильным и крепким телом Валентина.
Свет фар разорвал темноту ночи, когда из-за угла на улицу повернул автомобиль. Вероника наблюдала, как «вольво» профессора Гайдри остановилась у его подъезда. Преподаватель собрал свои книги и вылез из машины. В университетском городке сейчас уже поздняя ночь. Да, конечно, уже очень поздно, но преданность профессора ночным экспериментам по четвергам была известна всем.
Вероника сосредоточилась на звуке его шагов, а не на часах, стараясь отвлечься от неумолимого хода времени и перебороть свое желание повернуться к Валентину, положить ему голову на плечо и умолять его остаться.
В этом не было бы ничего хорошего, потому что остаться было не в его власти, а ей не хотелось делать их расставание еще более тягостным. Валентин должен был уйти…
Ку-ку… Часы начали отбивать время, и в то же мгновение тишину ночи разорвал голос Гайдри.
— Черт возьми! — воскликнул профессор, поскользнувшись на лестнице и падая вперед. Его бумаги разлетелись, пока он изо всех сил старался сохранить равновесие Ку-ку…
Гайдри наконец сумел восстановить равновесие и резко выпрямился, ударившись затылком о дверную ручку. Он хрюкнул, и его колени подогнулись.
— Профессор! — закричала Вероника, но ее голос утонул в третьем и последнем «ку-ку».
Наступила тишина, и девушка поняла, что руки Валентина больше не обнимают ее, а его крепкое тело больше не прижимается к ее спине. Она резко повернулась и увидела только свою тускло освещенную квартиру.
Часы пробили три, и Валентин исчез…
— Нет, — прошептала Вероника, не желая признавать случившееся. Этого не может быть! Холод окутал ее, сжимая в своих объятиях, и ей стало трудно дышать. Она изо всех сил старалась вздохнуть, хватаясь пальцами за дверь, но ее колени подгибались. «Нет! — снова и снова кричал разум Вероники. — Не дай этому случиться на самом деле. Не позволяй ему уйти. Пожалуйста!»
Девушка опустилась на пол, у нее першило в горле, слезы сбегали по щекам. Нет!
Но ничто в мире не могло этого изменить. Валентин ушел, и Вероника осталась одна.
Звук захлопнувшихся дверей проник сквозь ее страдания, девушка повернулась и увидела, как включился свет над дверью по соседству с домом Гайдри. Вероника бросила взгляд на неподвижное тело профессора, лежащее на крыльце, и паника охватила ее, заглушив гнев и отчаяние и заставив подняться на ноги.
Надо позвонить девять-один-один, раздавалось в мозгу у девушки. Девять-один-один!
Через полчаса Вероника в футболке и тренировочных штанах стояла на краю тротуара и наблюдала, как врачи переносят потерявшего сознание Гайдри в стоящую рядом «скорую помощь». Профессор ударился головой и получил сильное сотрясение мозга, но все-таки был жив.
С этой мыслью Вероника вернулась к себе в квартиру.
Но как только она зашла внутрь, все тревоги относительно состояния Гайдри покинули ее. Девушка просто стояла и смотрела на царящий в комнате хаос — смятая кровать, раскиданная по полу одежда, беспорядочно сваленные на столе книги. Казалось, все в доме было перевернуто вверх дном. Такой беспорядок был обычным делом до тех пор, пока в жизни Вероники не появился Валентин.
Девушка присела на край кровати и прикоснулась к месту, где обычно лежал он. Она могла вспомнить его запах, его образ, но уже не могла почувствовать его.
Взор Вероники затуманился, и она ткнулась головой в подушку. Девушка не знала, сколько она проплакала, сильные рыдания сотрясали все ее тело и сжимали сердце. Может быть, это продолжалось несколько минут, а может, и несколько часов. Когда Веронике снова удалось взять себя в руки, она заметила, что сквозь открытые двери балкона в комнату проникает яркий солнечный свет.
Вероника уже собралась захлопнуть двери, задернуть занавески и закутать себя в кокон несчастья, но потом передумала. Это было бессмысленно, потому что ее ждали занятия и работа. В этот момент взгляд девушки упал на ее почти законченную курсовую работу, которую нужно было сдать в понедельник утром: «Пятьдесят шагов к полному сексуальному удовлетворению Вероники Пэрриш».
Вероника закрыла глаза и стала снова переживать свои последние минуты, проведенные с Валентином, — как они наслаждались друг другом и своим чувством. Огромная сокровенная и всепоглощающая радость, которую испытала девушка, имела мало общего с сексом и была целиком связана только с тем, что она безнадежно, по уши влюбилась в Валентина.
И не успев задаться вопросом, что делает. Вероника разорвала почти полностью законченную работу. Потом девушка позвонила в библиотеку и сказала, что заболела, а сама села за компьютер и стала писать все заново.
Ей хотелось написать всю правду.
Вероника писала всю пятницу и всю субботу, писала и плакала. Она совсем не обращала внимания на телефонные звонки. В результате ее автоответчик переполнился и перестал записывать новые сообщения. Единственным человеком, которому она ответила, был Дэнни. Но и ему девушка сказала только, что у нее нет настроения разговаривать с ним. Тем не менее к утру воскресенья она закончила свою работу, а потом несколько часов священнодействовала на кухне. Подле этого Вероника поехала на машине в Ковенант. Она ехала домой и плакала.