Траск остановился у одной из дверей и ободряюще кивнул Карверу. Ага, на стрёме постоит. Вообще-то спасибо. Но сейчас было не до благодарностей.
Карвер рванул на себя дверь:
— Гаррет, что…
Слова застряли в горле. То, что братец был весь в крови, Карвера не остановило и не напугало: привычное, в общем-то, зрелище, хотя за три года полузабытое. Страшным было другое — потемневшее лицо, стиснутые в кулаки руки и какой-то по-звериному больной взгляд.
Карвер замер, словно на стену налетел. Захлестнувшая его с ног до головы паника вырвала из груди болезненный, испуганный стон, и он вслепую потянулся к брату, потому что в одиночку стоять на ногах и пытаться сохранить рассудок без физического контакта было сейчас невозможно.
Гаррет ухватил его за руку и обнял так, как, кажется, вообще никогда не обнимал. Крепко, отчаянно, до почти серьёзной боли и тяжести каждого вдоха.
От него пахло кровью, Нижним городом, диким горем и не менее дикой яростью.
И Карвер, даже не спрашивая, не зная, как и чем, но понял.
— Как? — голос был. Слёз — нет. Осталась злость: почему он не настоял на том, чтобы Гаррет хоть раз привёл маму сюда, во внутренний двор? Почему этого не сделал сам Гаррет? Почему мама ни разу за три года сюда не приходила, несмотря на то, что Карвер в письмах, а Гаррет — лично ясно давали понять: можно! Почему, почему, почему это вообще случилось, а?!
— Малефикар-псих, — прохрипел Гаррет ему в мантию. — Любимую жену она ему напоминала. Мёртвую. Он эту жену… по частям собирал.
Карвера прошило молнией, он не сдержал судороги и вцепился в куртку брата аж до треска швов. Осмыслить то, что говорил старший, было сейчас невозможно: ему казалось, что подумай он об этом — и резко лишится рассудка.
А Гаррет же, судя по всему, всё это видел.
Блядь.
— Он, конечно, мёртв, — всё так же хрипло продолжал Гаррет. — Если бы это хоть что-то значило.
Для Карвера тоже было мало веса в том, что мама отомщена. Месть не возвращает никого и часто отставляет после себя пустоту. И всё.
Сердце наконец-то сдавило особенно сильно, и Карвер глухо всхлипнул. Гаррет скрипнул челюстями.
— Я не успел, Карв, — он спрятал лицо у младшего на плече, и у Карвера чуть ослабли ноги от простоты и беспомощности этого жеста. — Я же мог… Я ещё раньше мог понять, я мог с ней поговорить и расспросить подробнее, когда за ней начали ухаживать, и…
Неизвестно откуда взялись силы. Взвились ураганом вкруг позвоночника, в глазах защипало, Карвер глотнул пропахшего кровью воздуха и буквально швырнул брата в ближайшую стенку. Подлетел сам, дёрнул к себе за ворот, прижался лбом ко лбу:
— Теперь ты ещё и себя сам изведёшь до смерти, да?!
Собственный выкрик оглушил, и Карвер зачем-то ещё и зажмурился.
Гаррет и впрямь способен сожрать себя поедом за это. Чувство «из-за меня» — это у них, чтоб его, семейное. И Карвер боялся. Отчаянно, до рвущейся изнутри истерики. Он не понаслышке знал, до чего себя можно так довести.
Брат помолчал. А потом снова его обнял. Почему-то очень осторожно. Искрил он, что ли?..
— Тебя отпустят попрощаться?
И никакого ответа. Охуенно, блядь.
Карвер решил, что как только он увидит хоть кого-то из друзей Гаррета — выбьет обещание глаз с него не спускать. Пожалуй, у всех выбьет. Пусть, что ли, очерёдность установят…
— Не знаю, — честно ответил он. — А вообще, наверное, да. Я Траска попрошу разрешение выписать.
Гаррет кивнул. Карвер наконец открыл глаза. Брат смотрел устало и почти пусто.
Убитого им малефикара захотелось поднять, и плевать на то, что некромантией он не владеет, и вообще она ему отвратительна — и убить ещё раз. И ещё. И ещё. Неоднократно. Пока возможность поднимать не кончится.
— Не оставайся один сегодня, — сдавленно попросил Карвер. — Ладно? Пожалуйста. Мне спокойнее будет.
Гаррет вяло и неопределённо мотнул головой:
— Ну, меня ждут.
Слегка отпустило. Совсем слегка. Но это было лучше, чем ничего.
…Когда Гаррет ушёл, Карвер вернулся к себе и лёг на кровать, не раздеваясь. Его рвало на части, и даже заплакать не получалось — если б вышло, потом было бы… ну, не легче, конечно, но чуть терпимее.
Он так и не уснул.
Встретить в Тени демона с лицом мамы очень сильно не хотелось.
***
От погребального костра он ушёл, сжав на прощание кулак Гаррета и кивнув ни на шаг не отходившим от него Фенрису и Андерсу. В иное время эта их сцепка Карвера бы поразила, но сейчас ему, конечно, было плевать. Рядом с братом — и ладно. Ему от них точно больше ничего и не надо.
Траск, который его сопровождал, сочувственно молчал, удерживаясь даже от печальных вздохов. И на том спасибо.
Казематы встретили горячими плитами, пыльным светом и дурной атмосферой вокруг. Словно и не уходил.
Едва миновав внутренний двор, Карвер почти бездумно свернул к Орсино.
Сел в привычное уже кресло, как-то неловко скрючился и закрыл глаза.
Конечно, билась дурная мыслишка: «Пришёл к учителю — не сиди статуей, нечего сказать — зачем пришёл?», но Карвер слал её в дальний полёт.
Зачем он пришёл сюда, он не знал. Что-то говорить не только не хотелось, но и просто было бессмысленно.
Гаррет нанял кого-то, чтобы тело мамы привели в надлежащий вид, но даже это не помогло скрыть всех… повреждений, нанесённых малефикаром.
Кажется, на эту тварь ещё до того, как всё случилось, почти вышел кто-то из храмовников. Или бывших храмовников?.. Почти.
Кажется, расследование замотали по требованию… чьему? Авелин, что ли? Какие-то у неё странно виноватые глаза сегодня были…
К демонам.
Скрипнул сначала стул, потом — половицы. После Карвер услышал негромкий звук закрывающейся двери — он её за собой не закрыл?..
А потом прохладные пальцы коснулись его виска. Он не открыл глаз, только чуть дёрнулся навстречу фигуре, от которой шло странное в сочетании с прохладой тепло.
Следующее ощущение было ещё более странным, хотя само по себе не таким уж непривычным. Но то, что Первый Чародей вдруг мягко погладил его по голове — ну, это было… неожиданно.
— Не соболезнуйте, — вырвалось у Карвера. — Пожалуйста. Не надо. Я наслушался.
К горлу подступил долгожданный комок, но сейчас Карвер был ему не рад. Вот уж перед кем-кем, а перед Орсино разреветься ему очень и очень не хотелось.
— Посидите здесь, если хотите, — очень негромко проговорил Орсино, не убирая руки. Пальцы ненавязчиво перебирали волосы. — Мне нужно отойти по небольшому делу. Я вернусь через полчаса, и за это время сюда никто не войдёт, Карвер.
Удалился он так же тихо и мягко, как подошёл.
Карвер вжался в кресло, подобрав ноги, уткнулся в коленки и, наконец, от души разрыдался.
Через двадцать минут он уже лежал в своей комнате, уткнувшись в подушку.
Спасибо Первому Чародею он скажет чуть позже.
***
А через какое-то время, когда Карвера уже слегка отпустило, когда он нашёл в себе силы более или менее полноценно вернуться к своим обязанностям, по Кругу поползли очередные слухи. Впрочем, «поползли» — это неправильно. Помчались. Побежали с какой-то нечеловеческой скоростью. И, ради разнообразия, говорили не о том, что происходит или может произойти у них, а о событиях в городе.
Всё началось, кажется, с дичайшего скандала у храмовников — мелькали имена сера Варнелла и матери Петрис, которую Карвер даже немного помнил по своим похождениям с Гарретом. Что-то эти двое умудрились затеять против засевших в Киркволле кунари, и это уже грозило нехилым скандалом, от которого кунари могли перейти ко вполне конкретным боевым действиям. Имя Гаррета, кстати, тоже мелькало. Как-то он в этом участвовал, вот уж в каждой бочке…