― Сегодня один-ноль в ее пользу, ― зафиксировал счет Казарян.
― Я ушел, Саня, ― сообщил Андрей Дмитриевич и удалился. Трое молодых преданно смотрели на Смирнова. Тот осведомился у них:
― Ребята, вам задания дали?
― Мы их с Романом задействовали, ― сообщил Ларионов, и ребята согласно покивали.
― Тогда вперед, орлы! Вас ждут великие дела! ― Ребята быстренько выкатились. Смирнов полистал записку эксперта и предложил:
― В Перекидку?
Начал умевший читать абзацами Казарян, за ним листы принимал Смирнов, и уже последним изучал материалы Ларионов. Казарян отстрелялся за несколько минут. Смирнов с Ларионовым еще водили носами по строчкам, а он топтался у окна, разглядывал "Эрмитаж" свой ненаглядный, надо полагать, думал. Смирнов дочитал, дождался Ларионова, спросил:
― Ты уже помозговал, Рома. Что скажешь?
― Существенны для нас только записка и письмо. Начну с записки, поскольку она коротка и в принципе ясна. "Он будет в час ночи у "Всех святых". Простенько и со вкусом. Кто-то сообщил Цыгану, что еще кто-то будет ждать его в час ночи у "Всехсвятской", насколько я понимаю, церкви. То есть совсем рядом от того места, где через полчаса, если допустить, что свидание и убийство произошли в один и тот же день, Цыган получит две пули. Теперь два вопроса. Первый: кто автор записки? Второй: кто должен был явиться к часу ночи?
По первому у меня твердое убеждение, что автором записки является Виталий Горохов, Стручок. Фото записки и письма нашим НТО сделаны выше всех похвал. Я ж видел их залитыми кровью ― ни черта не разберешь. А по фоткам ― ну, просто чистовик! Так вот: не надо быть графологом, чтобы с ходу понять ― записка написана полудетским почерком человека, еще недавно водившего пером номер восемьдесят шесть по линованной бумаге.
Думаю, что в своих путешествиях по Рижской линии Стручок отыскал неизвестного третьего и передал ему по просьбе Цыгана или письмо, или устное предложение о встрече. Я уже говорил, как запуган, по словам Геннадия Иванюка, Стручок. Еще бы! Меж двух огней попал.
― Пропадет, блатарь сопливый, ― пожалел Стручка Смирнов.
― Пропадет! ― согласился Казарян и продолжил: ― Теперь о том, кто согласился на свидание. Фигурантов по меховому делу, по сути, осталось двое: Куркуль и Столб.
― Столб, ― поправил Смирнов, ― Куркуль отпадает. Их со Стручком визит к Шульгину ― подтверждение, что они ― в одной команде с Цыганом.
― Именно об этом я и хотел сказать. Команда всеми правдами и неправдами стремится узнать, где Столб. Зачем? Единственный ответ: по твердому убеждению Куркуля и Цыгана Столб совершил в свое время отначку похищенного. Столб понимает это, соглашается на свидание, заманивает самого активного и опасного из команды, Цыгана, в укромное место и ликвидирует его. По записке у меня все.
― Подожди. Почему неглупый и осторожный Цыган пошел в это укромное место?
― Точно, Саня! ― с лету поймал смирновскую догадку хитрый Казарян. Тайником заманил, ямой, которая в этих катакомбах!
― Нету там ни хрена, ― сказал Смирнов, ― хотя еще разок посмотреть не мешает. Пусть ребятки для практики займутся. И не убивать он его вел. Столб о чем-то хотел поговорить с Цыганом, договориться. Если только убить, чего проще. О чем он хотел говорить с Цыганом, о ком?
― Работенка, ― мрачно резюмировал Смирнов.
― О письме давайте, ― вставил наконец Ларионов.
― Роман, прочти его еще раз вслух, ― попросил Смирнов.
Роман взял из справки скрюченную, как кусок засохшего сыра, фотокопию и прочел:
― "Ромка, родной! Нет ни дня, минуты, нет ни секунды, чтобы я о тебе не думала. И ты должен так, потому что мы все равно обязательно будем вместе. Он уговорил меня, что пока нам с тобой лучше не видеться, но я последнее время сомневаюсь в этом. Рома, я стала его бояться. Вроде бы он желает нам добра, но мне все равно страшно. А может, я просто дура? Не умею писать письма, да я и не писала их никому. Живу себе помаленьку, с местными ни с кем не дружу, гуляю одна, хожу поезда встречать. Знаю, что ты не можешь приехать, а все равно встречаю и надеюсь. Он мне про Леньку сказал, с ухмылочкой так сказал, а я заплакала. Какой бы ни был этот Ленька, а все же я на него зла не держу. Ты, пожалуйста, не ревнуй к покойнику. Писать больше не о чем. Люблю тебя и хочу, хочу, хочу увидеть тебя как можно скорее. Твоя, вся твоя Ри".
― Черт-те что, ― подумав, сказал Сергей. ― Имечко тоже ― Ри.
― Что же ты понял? ― спросил Смирнов.
― Во-первых, не из дамочек ― постоянного контингента Цыгана. Девица, и молодая девица. Импульсивна, я бы сказал, экзальтированна, из допустимо интеллигентной семьи, но воспитания крайне небрежного. Влюблена в Цыгана, как кошка.