— Вы должны отпустить меня, — сказала Кэтрин, повернувшись, — пока меня не стала разыскивать мать. — Или хуже того: пока их не обнаружит здесь Сидни.
Ее командирский тон лишь вызвал у графа улыбку.
— Отпустить вас? Кэтрин внутренне запаниковала.
— Пожалуйста…
Лорд Айверсли пристально смотрел ей в лицо.
— Боитесь продолжить урок, дорогая?
Его ласковый тон заставил Кэтрин немного успокоиться. Конечно, это могло быть всего лишь капризом. Но что, если за этим стоит нечто большее…
Ах нет, нелепо думать об этом. Граф Айверсли может заполучить любую женщину, какую только захочет. Ему не нужно соблазнять девственницу. И если он в самом деле такой дикий и необузданный, как все о нем говорят, то определенно не собирается обзаводиться женой.
— Урок окончен, — твердо заявила Кэтрин.
— Это такой урок, который требует повторения.
— Определенно нет, лорд Айверсли.
Впервые за весь вечер на лице графа появилось выражение гнева.
— Называйте меня Алек. Я не хочу, чтобы вы думали обо мне иначе, чем как об Алеке. — Он притянул Кэтрин поближе. — Который уже готов повторить ваш урок по поцелуям.
— Нет, мы не можем продолжать. — Решительно покачав головой, Кэтрин попыталась высвободиться. — Я должна идти… Алек. Пожалуйста.
Что-то грозное сверкнуло в глазах графа, затем исчезло.
— Ну хорошо. — На лице его появилась улыбка, которой Кэтрин не до конца поверила. — Пока что. — Он опустил свою руку. — Но предупреждаю вас: вы видите меня не в последний раз.
— Все же в последний, — возразила Кэтрин. — Я выхожу замуж за Сидни.
— В самом деле?
— Да. Поэтому предлагаю вам оставить меня. Повернувшись, Кэтрин направилась в бальный зал и услышала за своей спиной негромкие слова:
— Для этого очень мало шансов, милая Кэтрин.
Глава 4
Женщина — словно запертая шкатулка. Если вы хотите проникнуть в нее, то рискуете ее сломать. Мудрый мужчина находит ключ.
Воодушевленный своим триумфом, Алек наблюдал за тем, как Кэтрин уходит прочь, а блестящее шелковое платье при каждом движении красиво оттеняет каждый изгиб ее стройного тела. Это зрелище вызвало приток крови к вискам.
Сейчас Алек хотел не только жениться на этой девушке, но и уложить ее в постель. И как можно скорее.
Ему хотелось вкусить ее, ощущать в руках эту массу буйных волос. Уложить рядом и раздеть ее. Убедиться, что ее плоть под платьем столь же белоснежна и безупречна, как и кожа на шее и груди. А может, озорные веснушки, высыпавшие на очаровательном носике, добрались и до нежного животика и длинных ног…
«Осторожно, приятель, — мысленно приказал он себе, — помни основные правила — не позволяй забегать далеко в своих желаниях. Ты получишь ее достаточно скоро».
О да, он заполучит ее. Кэтрин, сама того не понимая, открыла Алеку секрет того, каким образом пленить ее. Под покровом благопристойности и здравомыслия таилась необузданная страсть, едва сдерживаемая увещеваниями Ловеласа и воспитанием.
Алек хорошо понимал, каково это — рваться на свободу из удушающих пут. Не в пример Ловеласу он хотел освободить Кэтрин от них, пуститься с ней во все тяжкие, когда они будут одни, и это будет ее освобождением. Алеку пришлось в свое время тренировать лошадей, и он знал, что нельзя дикую кобылу держать в путах слишком долго. Кэтрин надо взбрыкнуть, и он будет тем самым человеком, который отпустит ее на вольное пастбище.
Но это будет его пастбище, только его.
Довольно улыбнувшись, Алек вернулся в бальный зал. Возможно, он пригласит Кэтрин на танец.
Алек почувствовал, что кто-то оказался рядом, и, повернувшись, увидел Гэвина Берна, который держал в руке бокал шампанского и наблюдал за толпой. Алек удивленно вскинул бровь:
— Контролируете меня?
— Я хочу удостовериться, что Элеонора пригласила нашу маленькую наследницу, как обещала.
— Леди Дженнер была весьма полезна. — Даже более того.
Берн насмешливо хмыкнул:
— Должно быть, делала авансы? — Заметив удивление Алека, он добавил: — У меня нет иллюзий в отношении моей нынешней любовницы. Она чувственна, и я не возражаю, если она отдается страсти. Я ведь тоже не всегда ей верен.
— Наверно, это не должно удивлять меня, — сдержанно ответил Алек.
Берн засмеялся.
— Вероятно, ваша жизнь за рубежом не была столь бурной и беззаботной, как говорят люди?
Алек бросил на Берна взгляд:
— Почему вы так думаете?
— Я гляжу в корень. — Берн поболтал в бокале шампанское. — Я обнаружил, что мой младший брат гораздо более интересный человек, чем я полагал. Почему вы не рассказали нам, что вы тот самый Александр Блэк, который мог стоя скакать на лошади и прострелить сливу на расстоянии ста шагов?
Фыркнув, Алек отвел взгляд в сторону.
— Мускусную дыню. Поражаемая мною цель уменьшается при каждом пересказе. Скоро будут говорить, что я пробивал горчичное семя.
— Тем не менее это впечатляет.
— Всего лишь трюк, не более того.
— Да, но для лорда не совсем обычное дело. Вы этому научились за границей?
— Можно сказать, что так.
Однажды, когда дядя Алека увидел, как тот выполняет на скаку упражнение, которому научился у местных цыган, он приказал ему регулярно демонстрировать свое умение своим друзьям. Алек с готовностью согласился, предпочитая скачки другим обязанностям по дому.
Позже, в девятнадцатилетнем возрасте, он узнал, что его дядя говорил своим друзьям, якобы Алек — цыган-полукровка, и именно этим объясняется его умение обращаться с лошадьми и ссылка в Португалию. Из всех возможных придумок, на которые был способен дядя, эта, какой бы смешной ни казалась, была близка к истине.
В тот же день Алек ушел от дяди, и «отец» отказал ему в жалованье, чтобы принудить его вернуться в клетку, которую когда-то устроил для него. Но к тому времени Алек уже устал от клеток.
— Откуда вам известно о моих способностях? — спросил Алек.
— Я разговаривал с владельцем отеля «Стивене». Он говорит, что вы спасли ему жизнь, когда он был кавалеристом. Уверяет, что вы научили его, как он выразился, выделывать чудеса на коне.
— Он преувеличивает.
— Сомневаюсь, иначе он не предоставил бы вам бесплатно жилье. Кроме того, мне и раньше уже приходилось слышать о бесстрашном Александре Блэке. Вы стали легендой в кругу людей, помешанных на лошадях.
— Вы один из них?
— Кто, по вашему мнению, финансирует пари на скачках в Эпсоме? — Берн сделал глоток шампанского. — Это правда, что Уэллсли нанял вас обучать английских кавалеристов, после того как увидел, как вы тренируете португальских рекрутов?
Алек снисходительно пожал плечами:
— Мне доставляет удовольствие эта работа, к тому же это хороший способ добывать себе на пропитание.
— Вы могли бы воспользоваться своим титулом лорда.
— Вы имеете в виду то, что я мог бы использовать свой титул для получения кредита? Или пользоваться приглашениями для посещения замков, как мой отец? Нет, благодарю. Я предпочитаю работать с лошадьми. И мне хорошо платят.
Берн окинул взглядом Алека с ног до головы.
— Но, готов биться об заклад, не настолько хорошо, чтобы одеваться столь изысканно, как вы одеты сейчас.
— Должно быть, вы удивитесь, узнав, как легко графу получить кредит у лучшего портного, если никто не знает, что он разорен, — невесело улыбнулся Алек.
— Я думал, вы не хотите увеличивать свои долги.
— Я не могу в лохмотьях ухаживать за богатой наследницей, не правда ли?
— Это верно. — Берн отвел взгляд. — Направьте счета вашего портного мне.
Алек весь напружинился:
— Я говорил вам, что не хочу ваших денег.
— Я могу подождать, пока вы женитесь. Если это не займет слишком много времени.
Мороз пробежал у Алека по спине. Он скорее предпочел бы задолжать портному, чем своему хитроумному единокровному брату. С другой стороны, ему ни к чему было расширять круг лиц, которые требовали у него уплаты долгов.