— Они уже всё решили — меня не спрашивают.
— Я поговорю с ними, извинюсь перед твоей мамой. — Не нужно, это всё лишнее.
Но Джек уже спешит на первый этаж, без стука врывается в комнату гостей. Маргарет застыла над чемоданом, со стопкой вещей в руках. Парень бросается к ней, хватает её за руки и горячо просит:
— Прошу вас, простите меня! Я никогда не причиню зла вашему сыну! Я уеду немедленно, но вы не уезжайте! Отец этого не перенесёт — я прошу вас остаться! — он почти плачет, а Маргарет, в растерянности оглядывается на мужа.
Тогда Джек кидается к нему:
— И вас прошу меня простить. Подобного никогда не повториться, клянусь!
Но сердце женщины уже, конечно же, дрогнуло, она протягивает ему руки, и Джек падает в её объятья, утыкается в грудь. Она ласково гладит его по волосам, и отчаянье отступает. Немного успокоившись, Джек вытирает слёзы и оборачивается назад. На пороге стоит его отец, обнимая Финна за плечи. Он улыбается. А Финн смотрит на него так, что в душе у парня всё переворачивается. Джек едва сдерживает себя, чтобы не поцеловать его у всех на глазах.
Они еще долго сидят рядом, на балконе, обернувшись одним одеялом, и пьют краденное у взрослых вино. Кажется, они обсудили уже всё на свете, и рассказали друг другу всю свою жизнь. Им хочется не иметь никаких тайн друг от друга.
— Знаешь, то, что у них — мне совсем не по душе. Я считаю так — если нашёл близкого по духу человека — будь с ним рядом до конца. Эти свободные отношения — не для меня.
Джек закивал:
— Согласен. Мне хотелось бы, чтобы один раз и на всю жизнь. Чтобы доверие было в отношениях. Никаких недосказанности, обмана, измен.
— Так, наверное, не бывает. Я, по крайней мере, о таком не слышал, — усомнился Финн.
— А я думаю, бывает. Всё бывает, когда встречаешь своего человека, — сказал Джек, сжимая руку парня под одеялом.
Они целовались до тех пор, пока на востоке не занялся рассвет. Тогда они перебрались на кровать и продолжили целоваться там.
Во всей этой кутерьме Джек совсем забыл, что уже больше суток не выходил на связь с сестрой — а ведь они договорились, что он будет сообщать обо всём, что происходит на вилле. Оставшись без информатора, сестра и мать запаниковали. Может быть, подумали они, отцу удалось переманить Джека на свою сторону, и теперь их союзник сгинул в стане врага. Всё нарастающую тревогу женщина глушила успокоительными, запивая их спиртным из домашнего бара. В итоге она допилась до того, что позвонила мужу среди ночи, и разговор, разумеется, не задался.
То, что происходило дальше, напоминало плохое кино. Женщина, оставив дочек, садиться в машину и гонит в аэропорт. Слёзы застилают ей глаза, а в крови играет алкоголь. Она не замечает ограждений, выставленных дорожными рабочими за несколько часов до этого, и на полной скорости сносит их и влетает в бетонную плиту.
Потом Джек не мог вспомнить, как утром отец вытащил его из теплых сонных объятий друга, как сообщил трагическую новость. Они собрались за рекордные десять минут и вылетели ближайшим рейсом с двумя пересадками домой. Все десять часов в самолете — будто во сне. Спасибо отцу, который поделился викадином.
Следующие несколько месяцев, проведенных в больничной палате возле дышащей через аппарат матери, он тоже запомнил плохо. Появление Финна на миг вытянуло его из беспросветного сумрака, но эта встреча не принесла обоим радости. Финн принёс им кофе в стаканчиках, и они немного посидели в больничном коридоре. Кипельно-белые стены и яркие, слепящие лампы давили на глаза. Но Джеку уже привычно. Разговор не клеится. Финн сообщил, что съехал от матери, и теперь живёт отдельно, снимает крохотную комнатушку на пару с другими музыкантами. Он бросил школу, и пишет, как никогда, много песен, и у его группы уже было пару выступлений в местных барах.
— Так, где ты сказал, теперь живёшь? — Джек словно и не слушал его.
— Мы переехали с группой в ЛА, я уже говорил,
— Финн немного помолчал, протянул руку — дотронуться до руки Джека, и тихо добавил: — Хотелось перебраться поближе к тебе.
Джек руку убрал.
Когда они прощались, Финн спросил:
— Я могу заходить к тебе сюда? Иногда хотя бы?
И Джек, пряча взгляд, ответил:
— Думаю, не стоит.
***
Прошло еще много времени, прежде чем Джек научился не винить себя за то, что произошло. Он потихоньку снова начал заниматься уроками, планировал вернуться в школу, взяться за ум. А день, когда спустя почти восемь месяцев, его мать пришла в себя в реанимации, был для него самым счастливым. Парень вышел на улицу, и посмотрел на небо, будто впервые видел его. Полной грудью вдохнул воздух, и он показался ему таким вкусным, словно последнее время он и не дышал вовсе. Ему вдруг нестерпимо захотелось поесть мороженного, и он купил в ближайшем ларьке самое большое эскимо.
Джек побрёл, не спеша, вдоль дороги, прислушиваясь к шуму большого города. Где-то вдалеке играла мелодия, показавшаяся ему смутно знакомой. Он шёл за ней, пока не наткнулся на толпу, плотным кольцом собравшуюся вокруг уличных музыкантов. Ему вдруг до смерти захотелось увидеть тех, кто исполнял такую красивую песню — о вере в любовь, о надежде на лучшее, об ожидании.
И он увидел его.
Финн стал еще выше, и, кажется, еще похудел. Одет в какие-то грязные рокерские шмотки, волосы сильно отрасли. Джек улыбнулся — впервые за долгое время, и с аппетитом принялся поглощать мороженное. Он понял, что Финн увидел его почти сразу, в толпе из нескольких десятков незнакомцев — потому что его лицо сразу озарилось идущим изнутри светом. Никогда еще он не играл так вдохновенно, как в тот вечер, когда пел для своего единственного. Джек улыбался, в предвкушении. Он знал, что настало их время строить свою жизнь так, как им хочется, исходя из того, во что они верят. И родители больше не смогут влиять на их судьбы. Теперь только они — вдвоем, пойдут рука об руку по жизни, показав всем, что бывает и такое — когда двое людей встречаются однажды и остаются вместе навсегда, пронеся сквозь года любовь, через испытания, без обид и предательств.
Ведь это так просто, когда встречаешь правильного человека.